Информационная война. Книга I

Однако после отмены жесткой и зримой цензуры западники не отказались от электронного зомбирования, безнравственной цензуры, пропаганды чуждых россиянам ценностей, фильтрации нужной информации. До формирования телевизионных империй и медиа-групп разные министры печати пытались создать Федеральный информационный центр, который бы стал своеобразным министерством пропаганды, с крупным пропагандистским аппаратом, призванным обеспечивать жесткий контроль над СМИ. В декабре 1992 года информационный центр был учрежден указом Президента – для контроля за деятельностью электронных средств массовой информации. И хотя Верховный Совет России дважды упразднял его, а Конституционный суд признал Указ Президента неконструкционным, ФИЦР продолжал работать. По мнению министра печати В. Шумейко, перед ФИЦ стояли «задачи формирования идеологии общества». Согласно аналитической записки руководителя Администрации Президента РФ С. Филатова, при создании агитпрома ФИЦ учитывался тот факт, что «баланс информационных потоков, направленных на массовую аудиторию, складывается далеко не в пользу Президента». А назначение В. Черномырдиным Михаила Полторанина руководителем ФИЦ и присвоение руководителю правительственной пресс-службы Валентину Сергееву ранга министра означало, что у ФИЦ появилась обязанность – обеспечивать западникам масштабное вторжение в эфир и печать и тем самым – победу в предвыборной борьбе.

Когда создание западниками информационного монстра провалилось и им не удалось овладеть сходу монополией в формировании общественного мнения о политических и социально-экономических процессах в стране, то министры печати получили задание посадить прессу при помощи системы госдотаций на короткий поводок и обеспечить сдачу банкирам телеканалов для информационно-пропагандистского обеспечения выборов и реформ. Одно время госдотации сильно влияли на информационную политику… Тем более в списках на получение огромных государственных средств значились все те же знакомые прозападные издания: «Огонек» – 1475,6 миллиона рублей, «Литературная газета» – почти миллиард, «Московские новости» – 250 миллионов рублей, «Куранты» – 524,3 миллиона рублей и так далее. Механизм определения как государственной важности издания, так и того, кому и сколько выделять средств, оставался всегда тайным. «Общая газета» Е. Яковлева получала 44,6 миллиона рублей из дотаций и 125 миллионов рублей из капвложений, а «Учительская газета» в это время получает средств намного меньше. Неизвестным был и механизм поддержки региональной прессы: в Свердловской области дотации получили 8 газет, а в соседней Челябинской – ни одной. Естественно, западникам этот механизм был известен и необходим, так как он являлся мощным финансовым рычагом давления и создавал условия для роста монополизации информационного пространства.

Перед выборами западники запускали в ход другие механизмы фильтрации и управления информацией, механизмы обобщения и распределения информации. Для этих целей назначались вице-премьеры, которые отвечали за представление государственных интересов, то есть интересов западников, – в информационной сфере. 24 апреля 1996 года журналист «Комсомольской правды» публикует интервью с вице-премьером правительства, Генеральным директором ИТАР-ТАСС В. Игнатенко, которое начинается сразу с первого характерного вопроса: «Не кажется ли вам, что некоторые наши СМИ – прежде всего демократической направленности – вошли в предвыборную кампанию, не имея, как это было прежде, четко выверенной позиции, кого поддерживать?» Вице-премьер откровенно, не задумываясь о законах демократии, ответил: «Нет, мне так не кажется… В главном, я считаю, основные наши газеты, журналы, каналы радио и телевидения уже определились: они выступают за продолжение реформ, необратимость демократических процессов… Выборы должен выиграть Борис Николаевич. В нем есть нацеленность на победу». Так вице-премьер вместо того, чтобы обеспечить законность на выборах и создать равные условия кандидатам, – нацеливает все СМИ на переизбрание Ельцина.