Инициатива (СИ)

Эдвард занимал скучнейшую должность на каком-то частном предприятии, что никак не вязалось с его внешностью, о работе говорить не любил, зато с полуслова понимал проблемы Гермионы. Когда та, опасаясь, что он начнет комплексовать из-за разницы в положении, осторожно рассказала ему, кем работает и кем является, Эдвард только фыркнул и сказал, что у многих есть фантазия встречаться со звездой, у него никогда не было, но надо же, как вышло. Он знал о войне с Волдемортом, но поверхностно; как и о мире магии. И Гермиона, чувствуя свободу, рассказывала ему, как сложно справиться с проблемой сидхе, Эдвард понимал, когда она задерживалась, появлялась из ниоткуда, никогда не осуждал и все воспринимал с юмором. Единственное, что смущало Гермиону — Эдвард не приглашал ее в свой дом и не стремился перевести отношения в горизонтальную плоскость. С одной стороны, это льстило и показывало, что она — интересна как личность, с другой — било по женской самооценке. Тем не менее, расстраивать отношения с Эдвардом из-за сидхе, которые и так доставили ей уйму проблем, Гермиона не собиралась. Скорее бы Люциус вернулся!

— Мэлфой, — принц сидхе встретил его на подходе к открытому дворцу, где жил лесной король. В самой чаще самого темного леса стояли скрытые эльфийской магией золотые деревья, растущие так, как хотели остроухие архитекторы, формировавшие собой живые лестницы и переходы, тоннели, крыши и комнаты. Люциус, поклонившись, положил руку на его плечо, тот ответил зеркально. — Я тебя ждал.

— Почему? — Люциус нервно посмотрел в глаза принцу.

— Отец, кажется, весел, — не ответил тот. — Иди к нему, он будет тебе рад, — и когда Люциус продолжил путь по устланной листьями земле, добавил ему в спину. — Ему принесли послание от dh’oine.

Люциус споткнулся и обернулся так резко, что волосы хлестнули по воздуху, но белокурого принца рядом как не бывало. Колдун сжал зубы и продолжил путь. Лесной король непредсказуем, вполне может оказаться, что приказ его рассмешил. Люциус дошел до знакомого дерева и поднял голову, прислушиваясь к смеху и звонким голосам, переговаривающимся высоко наверху.

— У нас гость…

— Пришел друг!

— Скажите королю! Скажите королю!

И снова смех.

— Мэлфой вспомнил дорогу в чащу!

— Мэлфой прятался от нас?

— Почему он не приходил?

Люциус прошел по древесной живой цветущей лестнице наверх, в лиственную беседку, но там было пусто. Смех раздался словно совсем рядом, но волшебник знал, что если оборачиваться на звук, игра продлится еще долго, поэтому он прошел беседку насквозь и поднялся еще выше.

— Как высоко забрался mannas! Не упади, друг!

— Как быстро ты соскучился, десяти лет не прошло!

Люциус, проклиная возраст — пусть это не было заметно, все же он колдун, но тело предательски начало стареть и уставать — прошел по тонкому переходу, стараясь не смотреть вниз, но на последнем шаге координация подвела, и он качнулся. И в тот же миг его за запястье схватила рука с длинными тонкими пальцами, сжала сильно, словно они были выточены из камня. Люциуса втащили на дэлонь.

Лесной король смотрел на Люциуса спокойно, руку его не отпускал. Волшебник воспринял это по-своему и наклонился, чтобы коснуться губами пальцев короля, но тот его удержал, по-прежнему молча.

— Прости, — шепнул Люциус. — Я был ослеплен страхом.

Таур продолжал хранить молчание, рассматривая лицо Люциуса, и тот опустил голову. Это он сказал Волдеморту о сидхе, он проводил ставшего послом МакНейра в золотой древесный дворец. МакНейр молчит, и три года в Азкабане были для него чем-то сродни гарантии, что эти три года он точно будет жить; вообще-то его осудили на десять и выпустили только после того, как тот сказал, что на свободе вряд ли проживет и день. Как только он вышел, к нему пришел Малфой, но даже не успел договорить, чтобы тот молчал о местонахождении дворца лесного короля, как из темноты выступил тонкий силуэт, и звонкий голос пообещал, что разглашение тайны станет последним, что МакНейр сделает в жизни. Малфой шепнул, что еще придет, рванулся за принцем — если бы тот не хотел, Люциус его никогда бы не догнал, но тот ждал его.

— Я не сержусь, Люциус, — принц настолько стремительно убрал стрелу назад в колчан, что Люциус услышал свист от его движений.

— Люциус? — волшебник вздрогнул, как будто его ударили. — Ты теперь так меня называешь?

Принц долго молчал, потом сжал плечо мага и, приблизив свое лицо к его, шепнул:

— Я не сержусь, Мэлфой, — он сделал паузу и продолжил. — Мой отец… немного разочарован. Он скоро успокоится.

— Скоро? — горько спросил Малфой. — Сколько мне будет лет, когда он захочет меня видеть, сто? Сто пятьдесят? Я могу умереть раньше, чем он подумает обо мне без злости.

— Тогда мы будем рады видеть твоего сына, — спокойно ответил сидх. — Не переживай, Мэл. Эта размолвка не более чем на двести лет, пустяк.

— Я смертен, — еще раз напомнил Люциус.

— Мы помним, — улыбнулся принц. — Потому ты вошел в лес, когда сбежал с битвы.

— Мы были там одни, — сквозь зубы проговорил Малфой. — Лес был пуст.