Инициатор

— Я решил не отвыкать, — сказал он, щёлкнув зажигалкой. — Должны же быть хоть какие-то изъяны! А то немудрено себя и богом почувствовать. А сие — грех больший, чем курение…

Он выдохнул, умиротворённо жмурясь на тусклую лампочку в салоне. И даже то, что машину стало потряхивать на ухабах, не смутило его.

— Что с Алей? — терпеливо переспросил Даниил.

— Перерождение, — коротко отозвался Марк. — Фактическая смерть души и тела. С этого времени и навсегда её питать будет только тёплая кровь человека, и только в ней она будет находить отдохновение. Иная часть её жизни будет проходить, словно под наркотиком.

— Всегда? — тихо спросил Даниил.

Марк пожал плечами:

— Легенды рассказывают, что были те, чья воля оказывалась сильнее йахаса. Но легенда на то и легенда.

Он снова затянулся и продолжил:

— Я чувствовал, что она уже на грани. И тогда, на обряде, я ощутил её ещё до нападения. Она вторглась своим сознанием в мой круг. У её души был вкус страсти понимания. И я понял, что она ещё придёт ко мне. — Он усмехнулся. — Но нам опять помешали.

Опустив корпус, Данила упёрся локтями в колени и посмотрел на спасителя исподлобья:

— Останови это.

Марк взглянул на него внимательно, сбросил пепел в сторону и спросил:

— Боишься ли ты смотреть в лицо смерти, брат?

— Боишься ли ты? — ответил Даниил. Он глядел исподлобья — равнодушно, безучастно, — словно ни вопрос собеседника, ни собственная реакция не касались его. Марк задумчиво кивнул, затянулся сигаретой, пыхнул и тут же разогнал дым перед лицом.

— Не я причина этого, — он задумчиво смотрел на приплясывающие красные искры на кончике сигареты. — И никто. Так бывает, что одни рождаются с силой человека, иные — с силой йаха. За тысячелетия крови смешивались не раз, и, хотя гены человека сильнее, случается, появляются на свет те, в ком уже немножко есть йахас. Когда-то церковь набирала в альфа только зрелых мужей-воинов, но Единая, в погоне за властью, решилась на небывалое — они стали инициировать девочек, в которых подозревали кровь йахаса. Конечно, получается не всякий раз, но… Им нужна куколка, поэтому игра стоит свеч.

Даниил посмотрел на кресла, где лежала Алиса. Тонкая белая рука, свешивалась с сиденья, беззащитно и невинно.

— Она была с кровью йахаса с рождения?

— Я не слышал, чтобы к перерождению подходили те, кого просто заразили…

— Как? — Даниил потрясённо встряхнул головой и обхватил горячие виски ладонями: — Как человек может быть…

— Никак, — Марк обнажил в улыбке острые зубы, так и не поменявшиеся на человеческие. — Во всяком случае, крови и мяса они жрут не более чем иные люди. Йахас — могучая сила, подарок самой сути божественного. В теле человека, сила — быть человеком. Человеком таким, мощь и величие которого признают повсеместно. Святым, великим, вождём, творцом или примером, — тем, кто и сам взойдёт на костёр, и за которым пойдут по углям. — И усмехнулся: — Или по воде.

Скулы Даниила заострились, заходили ходуном от сдерживаемого напряжения.

— Ты хочешь сказать, — медленно начал он. — Что Он…

Марк сухо кивнул:

— И не только Он, не только святые и великомученики прошлого, брат… — и положил ладонь на локоть бета: — На крови йаха стоит храм. И потому посвящён ему.

…

Глава 44 Воспоминание о Пузырях

Сперва она почувствовала, как сверлит шею. Словно тупое, широкое сверло упёрлось в туго переплетённое жилами горло и вдавливается, с каждым следующим бесшумным оборотом срезая новую стружку, проникая глубже и разрывая сознания на части от боли.

Потом смогла дотянуться резиновыми нечувствительными пальцами до шеи и нелепо ткнуться ими в невидимое сверло. Боль стала едва терпимой. Перед глазами полыхнула белая вспышка. И это заставило её замычать от двойного мучения.

— Не трогай! Убери руки!

Голос сестры Софьи, — обычно ласковый и спокойный, — зазвенел прямо над ухом напряжённой леской.

Сглотнув, Алиса послушно одёрнула руку от раны. Легче не стало, но показалось, что сверло остановилось, в холостую прокручиваясь на уже выгрызенной воронке.

На рану потекла вода, прохладой и зудящей щекоткой раздражая оголённый нерв. Алиса застонала и стиснула зубы. Открыть глаза всё ещё не получалось — сознание барахталось на грани между пробуждением и страстным желанием снова уплыть в бесчувственность глубокого сна. Но чутьём уже понимала — ей не кажется, рана действительно есть. Иначе бы её не промывали заботливые руки сестры Софьи, иначе бы не опаляло ноздри горьким запахом спирта.

На горло лёг лёгким, почти невесомым покрывалом бинтовой валик.

— Воды… — просипела Алиса, протягивая руки в никуда, не чувствуя ни рук, ни пространства. Только ощущение — яркое, сильное — ходящих вокруг рыбьих пузырей — радужных, раздутых, полных воздуха и плещущейся озером — в ком больше, в ком меньше — красной жидкостью. Соком? Вином?

Она облизала губы. Страстно хотелось пить. Нет, даже не так. Страстно хотелось выпить.

— Воды…

— Поднимите! — властный голос матушки Ольги спутать с другими было невозможно.

Сестра Софья послушно приподняла край бинтовой подушки.

— Да…