Инициация

Белесый испуганно зыркнул по сторонам, попятился… и окончательно утратил здравый смысл. Выхватил меч. Глупец. Николай уклонился от выпада, приблизился к врагу, пинком избавил от оружия и на исходе контратаки рукой сдавил горло. Хриплый писк Белесого звучал удивленно — противник оторвал его от земли. Багровой пеленой накрыла нехватка воздуха, мысли гасли, урывками запечатлевая образы двора. Черный плац сменила наполовину разбитая лестница, подъем вверх…

Вознеся убийцу на крепостную стену, Николай задумался.

— Отпусти его.

Рядом возник Фрат Незнакомый. Лицо его почернело, резче обозначились морщины.

— Я закрыл Золии глаза, — сглотнул он. — Я иду по коридору, а она там свернулась и…

— Он твой, — кивнул Николай, разжимая пальцы.

Белесый зашелся в кашле, выставил руки в упреждающем жесте, чтобы спустя миг с недоумением уставиться на лезвие, пробившее живот. Из распоротого пледа на парапет высыпались горошины бриллиантов. Сверкая полированными гранями, запрыгали по камням и, достигнув края стены, канули вниз. Навсегда. Темные круги на воде отметили кончину диадемы, любимой Золией.

От тихого всплеска Фрат очнулся. Прорычал что-то невразумительное и ударом ноги избавил меч от трупа. Плеснуло громче. Николай осмотрел видимую границу рва.

— Сколько там жмуров?

— Никто не считал…

Зябкий порыв ветра налетел с западной стороны. Взметнул песочные крупинки и жухлые листья, поднялся над стеной, овеял запахами близкой осени. Лето медленно, но верно умирало, сдавая позиции холоду, грязи и свинцовым тучам. Поднялось с обочины дороги воронье…

— Крошка нравилась мне, — поминальная речь Фрата.

Николай молча развернулся к лестнице. Его ожидали плановые занятия с «волчьей» братией, уже высыпавшей во двор. Топчась на плацу, солдаты позевывали, обменивались занудными воспоминаниями и тупо смотрели, как Фрат и Охотник преодолевали лестничную крутизну. Сто против одного, мечтали о том, что начальство свернет шею на ступеньках.

— Гнилое мясо, — буркнул Фрат. Настроение у него прескверное. — Мечи как бабы веники держат.

Николай чуть замедлил шаг — заметил вдалеке, около северного флигеля, зеленую мантию. Маг редко выбирался под открытое небо, сторонился людей, предпочитая одиночество.

— Ник, — окликнул напарника Фрат. — Ты чего? Харрана приметил? Брось, тень и то разговорчивее. Заканчивай пялиться и подсоби…

— Jawohl, — прищелкнул каблуками Николай. Пройдясь вдоль редкой шеренги бойцов, досадливо поцокал языком, вспомнил сержанта Хэлка из десантного училища и рявкнул: — Подтянулись, завдаровы дети! Ты и ты мордой вниз… Упасть, я сказал! Теперь встать. Закрыли рты! Пузо втянуть, жопу поджать! Услышу, что не по теме — порву на хрен… Доступно?!

Он мысленно поздравил себя. Сержанты гордились бы им. Ностальгия.

— Давай Фрат, я их разогрел.

— К весне ты сделаешь из них бойцов. — За спиной Охотника возник Кронус. С булавой наперевес он вознамерился принять участие в веселье.

— Или прикончит, — обернулся к нему Фрат. — На Ника иногда находит…

Представив череду осенне-зимних дней, Николай удрученно нахмурился. Время не гарантировало успеха. Впереди только серая неопределенность, и никуда от этого не деться.

Глава 12

Наступила весна — яркая, стремительная и звонкая в контрасте с седыми зимними днями. Отшумела капель. Хрустальная капель на долгие три недели соединила карниз замка и ледяные наплывы у стены — перекликалась с криками птиц, чтобы в означенный срок сдаться теплу. Высохли плиты, расчерченные таявшим снегом, проклюнулись изумрудные травинки, подвластные любому дуновению ветерка. Нагретый солнцем воздух замерцал серебром от обилия цветочной пыльцы. Мир наполнился искристыми потоками, витавшими над ослепительной белизной дороги, желтовато-алым цветочным лугом и рощей «яблонь». Окутанные фиолетовым облаком лепестков деревья по-весеннему бурно штурмовали крепость волнами упоительных ароматов. Первыми сдались женщины. Забыв на время о проблемах, неизбежных в «волчьем» отряде, они чуть приоделись и выбрались за пределы стен. Наплели венков, облюбовали для коротких прогулок живописные берега озерца неподалеку… Что творилось в их душах не знал никто. Никто и не пытался узнать.

«Спросить, что ли?» — Николай, пристроившись на парапете, созерцал красоты Диатрии. Насколько он успел проникнуться местным лором, именно так назывался этот загадочный и одновременно простой мир.

Диатрия цвета, требуя перемен, но Охотник оставался глух к зову. Вернуться в Мег и с головой окунуться в новые проблемы? Он не готов. Крепость Атрид — все, что на данный момент необходимо. Здешние порядки непритязательны, а люди просты и, следовательно, предсказуемы.

Николай развернулся лицом ко двору, где полным ходом шли учения.