Инициация

На зов Николай так и не откликнулся. Плавно, вдоль стенки, сполз на пол, пристроил Иллитерий меж колен и отдался благословенному отдыху. У них с Тэо еще будет время поговорить, а пока он вычеркнет себя из реальности. Изыди мысли и движения, исчезни нестерпимо красные поцарапанные статуи напротив.

Он повернул меч в одну сторону, в другую… и закрыл глаза.

Глава 18

Моросящий дождь туманной пеленой разделял город и дворцовое окно, сквозь которое Николай имел честь любоваться вечерним Бритом. За блестевшим влагой дворцовым парком виднелись размытые огни городских фонарей и окон, смутные линии улиц и темные силуэты домов. Тишина и покой. Мелкие капельки, оседая на оконном стекле, раз за разом срывались в ручьи…

Николай качнулся на стуле, упер подбородок в кулаки, пристроенные на основании рамы, и чуть усмехнулся. За три недели, что прошли со времени падения Кона, это стало его излюбленной позой, призванной несколько разнообразить мир. Близкая осень украсила природу красновато-желтыми оттенками, будоражившими чувства. В общем великолепии яркой звездой выделялось присутствие Тэо и ее отца, восхвалявшего доблести Охотника. За ударными работами по восстановлению городской инфраструктуры и налаживанию былых связей с встрепенувшимися политическими союзниками бесконечной чередой потянулись наполненные искренней радостью почести и празднества… Буря канула в лету, прихватив с собой боль, неуверенность, ярость и часть памяти. Среди дружеских лиц, веселья и улыбок печалиться трудно, и Николай на протяжении двадцати дней терпеливо сносил комплименты, шутки и вино… после чего отыскал себе укромное местечко и расслабился.

Уютные глубины мягких кресел, отблески камина на стенах и мудрая тишина библиотеки явились приятным контрастом затяжному празднику. Ни хлопков по плечу, ни загадочных улыбок Рата… Загадочности в улыбках правителя ни на грамм. Они светились намеком на близость Тэо и Охотника и в один прекрасный момент могли закончиться алтарем и венчанием.

«И я проснусь окольцованным», — Николай дыхнул на стекло. Расчертил полученное замутнение неприличным словом и вновь углубился в изучение перестука капель. Уютно потрескивал камин, растопленный заботливыми слугами.

Почти идиллия.

Извечный контраст прохлады осени и тепла дома порождал исключительно приятные чувства. Дом? Пожалуй, да… Тэо обладала удивительной способностью придавать всему оттенки чего-то родного, примирять людей и действительность. Она, сама того не замечая, дарила небывалую легкость, и Николай пользовался ее влиянием. Ждал ее прихода — непрошеного и стопроцентного, как восход солнца.

Когда она робко спросила его о планах на вечер… Вне зависимости от личных желаний и мотивов Николай не смог соврать.

— Досадно. — Сперва устать от боя, теперь — от нескончаемых торжеств. Но лучше утомит отдых, нежели смерть. С легким философским настроем он перебрался в кресло у алого танца пламени.

Зев камина дыхнул мягким теплом, едва ли не усыпил и совершенно точно выбил из головы все противоречивые мысли.

— Ник, ты здесь? — скользнул вдоль полок голос. — Прости, если побеспокоила.

Она непозволительно чувствительна, как детектор, настроенный на определенную волну. В удобное, неподходящее, утреннее, вечернее, доброе и злое время она находила его, если он заранее не предупреждал о своей занятости. В такие моменты ее лицо преисполнялось грусти и, вместе с тем, оно неизменно оставалось спокойным. Парадокс.

— У камина. — На миг Николай забыл о ее слепоте, настолько уверенно она двигалась. — Присоединяйся, колибри.

— Кто? — улыбнулась Тэо, ввинтившись между ним и подлокотником.

— Не суть важно, — отмахнулся димп. — Рассказать тебе что-нибудь?

— Конечно, ты должно быть повидал уйму интересного. Ты встречался с драконами?

— И не только с ними.

Тонкой нитью родилась беседа. Она текла, переливаясь красочными описаниями и звенела от смеха Тэо… Юмора у Охотника не отнять. И пусть Средоточие катится в закат, сейчас реален только трепет огня и янтарное облако волос собеседницы. Ее фантастические глаза медленно наливались синевой, меняя облик хозяйки …

Эдэя улыбалась, внимая охотничьим байкам, — сызнова белая на вновь белом поле. Едва уловимо колыхался жемчуг одуванчиков, непонятный снег витал над миром…

Николай открыл глаза. Вот так номер, он и сам не заметил, как задремал. Он говорил, потом… А потом очнулся на плече девушки. Боясь его разбудить, она замерла, и даже рука ее, устремленная к подносу с напитками, остановилась на полпути. Гипнотическим взором Тэо буравила лоб Роса с расстояния нескольких сантиметров. Теплота ее дыхания…

Николай отчаянно попытался вымести из разума клочья сна. Внутренний толчок бросил к губам девушки.

Мир взорвался.

На третьей секунде поцелуя он опомнился и торопливо убедил себя, что проблема заключалась в долгом воздержании. Волноваться не о чем…