Инкарцерон

Здесь, внизу, было холодно и очень темно. От дыхания шел пар. Клодия задрожала и поплотнее закуталась в шаль.

Он шел в Тюрьму.

В Инкарцерон!

Далеко впереди безостановочно верещал сигнал тревоги – панический, громкий, настойчивый.

Клодия оказалась в винных погребах. Огромные залы со сводчатыми потолками; ряды бочек; змеящиеся вдоль стен провода, скрытые под солевыми наростами, просочившимися сквозь кирпичную кладку. Смотрелось весьма правдоподобно, в полном соответствии с Протоколом.

Стараясь вести себя как можно тише, Клодия выглянула из-за штабеля бочек.

Смотритель подошел к воротам.

Створки зеленой бронзы, утопленные глубоко в стену, испещренные скользкими следами слизней, изъеденные временем. Внушительного размера заклепки, оковы из ржавых цепей. С замершим сердцем она разглядела орла – символ династии Хаваарнов, чьи распростертые крылья почти исчезли под слоями патины.

Отец оглянулся, и Клодия нырнула обратно, боясь даже дышать. Он быстро набрал комбинацию чисел на сфере в когтях орла. Послышался щелчок.

Цепи заскользили, качнулись и упали.

Под дождем из осыпавшейся паутины, улиток и пыли ворота, дрогнув и завибрировав, отворились.

Клодия высунулась вперед, силясь разглядеть, что скрывается по ту сторону, Внутри, но увидела лишь непроглядный мрак. Резко ударил в нос кислый металлический запах. Отец обернулся, и Клодии снова пришлось спрятаться.

Когда она высунула голову, отец исчез, а ворота снова были заперты.

Клодия навалилась спиной на сырые кирпичи и беззвучно выдохнула – облачко пара повисло в воздухе.

Ну вот. Наконец-то.

Нашла!

Сигнал тревоги гремел, отдаваясь вибрацией в зубах, нервах, костях. Финну казалось, что он близок к припадку; в испуге он вломился в расщелину, борясь с порывами ледяного ветра, дующего снаружи.

Зверь исчез. Даже когда Кейро, обогнав Финна, сгреб Гильдаса, чудовище не обнаружило себя. Внезапно они рухнули куда-то вниз в каскаде обломков, ударились о стену, повисли над бездной, от падения в которую их удерживала лишь рука Финна.

Он крикнул в отчаянии:

– Мне не хватит сил!

– Хватит, мать твою! – тяжело выдохнул Кейро.

Ужас вытягивал из Финна всю энергию. Пальцы Кейро заскользили, словно в агонии, стремясь уцепиться покрепче.

Ему не справиться. Руку обожгло.

Сверху упала тень. Финн решил, что Зверь снова поднял голову. Или налетел огромный орел. Но когда ему удалось посмотреть вверх, он увидел, что эта штука движется на них, прямиком в расщелину, гудя от сдерживаемой энергии. Серебристый корабль, древний парусник, вместо парусов у которого с мачт свисают клочья паутины, а по бортам болтаются спутанные канаты.

Корабль повис над ними. В днище медленно открылся люк, из которого, раскачиваясь на четырех толстых тросах, спустилась корзина. А из-за борта парусника выглянуло лицо. Отвратительное лицо горгульи, искаженное огромными очками и причудливым устройством для дыхания.

– Влезайте, – просипел голос. – Пока я не передумал.

Как у них это вышло, Финн так и не понял, но через миг Кейро и Гильдас буквально свалились в бешено раскачивающуюся на ветру корзину. Помедлив секунду, прыгнула Аттия. Финн еще не успел прийти в себя от облегчения и, отлепившись от скалы, даже не почувствовав страха, не заметил, как приземлился, пока такую желанную тишину не нарушил вопль Кейро прямо над ухом:

– Слезь с меня, Финн!

Он с трудом приподнялся. Аттия обеспокоенно склонилась над ним:

– Ты в порядке?

– Да…

Нет, не в порядке. Он знал это, но, прильнув рядом с ней к бортику корзины, посмотрел за край. Голова кружилась от качки, ледяной ветер пробирал до костей.

Они были уже далеко от Пещеры, под ними простиралась равнина и на ней – казавшийся совсем игрушечным Город. С этой высоты им были хорошо видны обожженные отметины и испарения, словно поверхность земли сама по себе была шкурой Зверя, чей гневный рык раздавался снизу.

Вокруг плыли облака пара металлического желтого оттенка, сияли радуги.

Финн почувствовал руку Гильдаса на своем плече. Голос старика, безумный от радости, заглушало ветром:

– Смотри, мой мальчик! Видишь?! Есть еще сапиенты, обладающие силой!

Финн повертел головой. Корабль по спирали поднимался все выше, к башне, высокой и тонкой, как игла, балансирующей прямо на облаке. На кончике ее шпиля сиял свет. Дыхание Финна застывало на перилах корзины инеем, который трескался и распадался в мелкое крошево. И каждый ледяной кристаллик, каждая снежинка, наэлектризованные башней, выстроились в строгом порядке, словно под действием магнита. Задыхаясь в разреженном воздухе, Финн, дрожащий от холода и страха, ухватил старика за руку, не смея снова посмотреть вниз. Его взор был прикован к постепенно увеличивающейся точке их скорой посадки – крохотной площадке с медленно вращающимся шаром на самой вершине башни.

А высоко над их головами в стылом небе Инкарцерона распростерла свои крылья ночь.

Джаред проснулся от громкого стука весь в холодном поту.

Сначала он не понял, что его разбудило.

– Джаред, скорее! Это я! – услышал он шепот.