Инкуб. Книга 2 (СИ)

— Прекрасное зрелище, amigo! — прошептал он с восхищением. — Но я бы ни за что не разрешил своей жене разгуливать в обнажённом виде перед публикой.

— Не придумывай! Она одета, во всём виновата дурацкая подсветка, — прошипел Юлиан.

— Тебе видней, — пробормотал граф, не сводя жадного взгляда со сцены, а там было на что посмотреть. Не переставая петь, обнажённая красавица обольстительно извивалась в очень откровенном танце.

«Может, это сказывается страх сцены? Может, Цветик не отдаёт себе отчёт в том, что делает? Говорят, такое бывает», — раздражённо подумал Юлиан, не слишком-то этому веря. Отточенные движения девушки опровергали его шаткие умозаключения. Окончательно разъярившись, он двинул де Фокса в бок локтем.

— Кончай пялиться на мою жену!

Ойкнув от неожиданности, граф выпал из расслабленного состояния и попытался его вразумить:

— Сдурел?.. Инкуб не будь дураком! Я же здесь ни один такой пускаю слюни.

— Заткнись! — юноша вскочил на ноги. — И не смей называть меня инкубом, у меня есть имя! — прошипел он и бросился к сцене, грубо расталкивая людей на своём пути.

Де Фокс немного подумал и пустился следом за приятелем.

— Эй!.. Не горячись! Если ты прервёшь представление, королю это не понравится.

Юлиан скрипнул зубами.

— Наплевать! Это моя жена и главное то, что мне не нравится!.. Ну погоди, паршивка! Дай только добраться до дому. Там я тебе пропишу такую ижицу, что мало не покажется!

— Полегче, amigo! — предостерёг его помрачневший де Фокс. — Пойми, жена не вещь…

В ответ юноша резко развернулся и с угрожающим видом положил руку на рукоять меча.

— Курт, не смей мне указывать! Это не твоё дело. Я сам знаю, как мне поступать с собственной женой.

— Ладно. Надеюсь, ты не самодур, склонный к рукоприкладству, — холодно отозвался граф и, отступив, примирительно улыбнулся. — Прости. Я вмешиваюсь не в своё дело, — на его лице промелькнуло горькое выражение. — Твоя ревность понятна, только не перегни палку. Поверь, ни к чему хорошему это не приведёт. Тому пример моих родителей, — он помолчал и тихо добавил: — Когда мне было десять, мама не вынесла самодурства отца и покончила жизнь самоубийством. Но я до сих пор помню, как она вздрагивала и сжималась каждый раз, когда слышала его шаги.

— Не наш случай, — буркнул юноша. — За кого ты меня держишь? Я никогда не опущусь до рукоприкладства.

— Отец тоже ни разу не ударил маму, во всяком случае, при мне. Просто она была слишком робкой по характеру, а у него бешеный нрав. Чуть что не по нраву, и он крушит всё подряд.

Юлиан долго смотрел на приятеля.

— Ладно, убедил. Признаю, что я дурак, сбрендивший от ревности… спасибо, Курт, — он усмехнулся. — Знаешь, в бытность девицей я тоже не страдал излишком скромности. Как-то на спор устроил стриптиз под пьяную руку.

— Стриптиз?

— Ага. Публичное раздевание.

— Жаль я этого не видел.

— Знаешь, я бы тоже не отказался, — Юлиан сокрушённо ругнулся. — Но только не стриптиз в исполнении собственной жены.

Де Фокс засмеялся и, посмотрев на сцену, вдруг нахмурился.

— Тысяча чертей! Это ещё что? — рыкнул он.

— Что? Что случилось?

— Ну-ка, идём ближе!

Расталкивая плотные ряды стоящего простонародья, зачарованно взирающего на девушку, граф целеустремлённо двинулся к театральным подмосткам. Юлиан пожал плечами, но не стал спорить с другом и устремился следом за ним. Увидев, что девушка парит нал сценой, он всё понял и стиснул зубы, проклиная всё на свете.

Они пробились почти к самой сцене, и в это время Цветанка замолчала. С растущей тревогой Юлиан смотрел на то, как на личике его любимой появилось незнакомое выражение. Неуловимым движением она скользнула к самому краю сцены и обвела ряды зрителей надменным взглядом.

— Господа, надеюсь, вам понравилось моё представление? — сказала она, и в её голосе отчётливо прозвучало шипение. — Перед тем как расстаться, я хочу порадовать вас небольшим экспромтом.

Девушка привстала на цыпочки и, раскинув руки, устремилась к ночному светилу, утонувшему в кровавой дымке. На её лице появилось торжественное выражение, и она начала читать удивительно ясным звучным голосом:

Плачет луна. Её тонкий серп почти гаснет.

— Хочу умереть навсегда! Мне не быть солнцем! Никто не полюбит меня, сгорая в огне буйной страсти!

— О, Матушка, не умирай! Мы любим тебя, — простонали Дети Ночи.

Раздался ужасный рык.

— Наша Мать горюет! Не допустим её печали! Вампиры, танец Крови в честь нашей богини!

Гневно вспыхнули красные очи, оскалились пасти с белоснежными клыками, зашумел воздух, взбитый мощными крылами. В звёздном небе плавно закружились тёмные фигуры.

Пронесся грозный клич: