Инкубатор (СИ)

Они втроем сидели в их пещере и планировали побег. Карсторса тоже решили взять с собой, он согласился стать рабом на время побега. И теперь сидел на коленях в углу и давился сразу двумя ложноножками, иногда выразительно мыча. Член его вяло торчал. Хаген обнаружил, что у всех тут были проблемы со стояком, очевидно, это происходило от избытка гормонов симбионта. Скоро и они с Даррелом станут такими — мычащими рабами, не способными даже никого трахнуть. Хотя Карсторс стал покорным, после того, как Хаген на него втихаря Малыша напустил, чтоб тот засадил в него ударную дозу гормонов. А до этого даже рабом не соглашался быть и вообще — проявлял подозрительную неблагонадежность.

— У тебя с приживлением проблемы были, помнишь? — сказал вдруг Даррел.

Хаген неуверенно кивнул. Он обнаружил недавно, что стал путаться во многих событиях прошлого, тупея катастрофически быстро. Зато с каждым днем все лучше понимал симбионта, и симбионт понимал его, тычась своими тентаклями когда и куда надо. “Тентакля — пакля”, подумал Хаген и засмеялся. О чем его там Даррел спрашивал? Черт… Надо сосредоточиться.

— Для меня возможен только кратковременный симбиоз, — ответил он через пару минут. — Надеюсь, мы успеем добраться до ангаров за час.

— А если нет?

— Тогда я рассоединюсь с Малышом и задохнусь в трубе. Давай еще потренируем нашу с ним связь.

Малышом они в последнее время называли симбионта, и тот даже своеобразно откликался — начинал лезть своими мягкими недоразвитыми тентаклями в задницу, стоило лишь прижаться к его теплому боку. Хаген прислонился лбом к стене их живой пещеры и представил, как Карсторса заполняют отростки и ложноножки, укореняясь внутри.

Карсторс просительно замычал и задергался.

— Ладно, хватит, — заржал Даррел и вытянул тентаклину у него изо рта. Хаген дернул за ту, которая ввинтилась несчастному Карсторсу в жопу.

— А чем мы его будем кормить в полете, хозяин, — спросил Карсторс, откашлявшись и прикрывая руками зад.

— Ничем, — пожал плечами Хаген. — Малыш начнет уменьшаться в размерах, питаясь своей же плотью, симбионты это могут. Мы ставили опыты, выращивали метровых примерно. А если перестать кормить — они становились опять размером с кулак.

— А когда он совсем уменьшится?

— Скормим ему тебя, — многозначительно сказал Хаген, шевеля бровями. — По частям.

— Не надо, хозяин, — уморительно заблеял Карсторс, закрывая лицо руками и старательно изображая жалкого раба.

Их побег случился спустя два дня. А может и три, Хаген с трудом теперь отличал один день от другого — все было одинаковым — ебля, воспитание раба, уход за Малышом. Симбионт внезапно сомкнул вокруг них стенки пещеры, и в тот же миг Хаген вновь ощутил себя огромным и пластичным. А еще он чувствовал Даррела и Карсторса рядом, хоть и не видел их. Симбионт начал двигаться, исчезая постепенно в своем бассейне, вокруг них кричали остающиеся люди, и Хаген чувствовал себя ужасно просто, как будто от него оторвали часть и оставили погибать на арахноидском корабле. Наверное, и остальные ощущали нечто похожее.

Хаген видел вокруг себя янтарную мутную жидкость и какие-то сочленения корабля, один раз ему даже пятка Даррела померещилась, и рядом почему-то яйца. “Разве так может быть, — подумал Хаген, — пятка — это же не хуй…” Скоро он и вовсе перестал видеть — это началось его рассоединение с симбионтом. Наверное, прошло уже больше часа. Поразительно, в их путешествии по обменной системе арахноидского корабля совсем не ощущалось времени. Или это эффект полного симбиотического слияния?

А потом он услышал голос Даррела:

— Давай, пихай его в капсулу, быстрее.

Хаген почувствовал, как его поднимают с пола и перекладывают. Неужели у арахноидов на корабле есть человеческая медицинская капсула?

— Вон наш челнок, с орлом и львом на борту, — крикнул Карсторс. — Надеюсь, арахноиды не повредили его.

— Целый совсем. Должно быть, вас пленили без единого выстрела.

“Как рабов”, — хотел сказать Хаген, но губы и язык не слушались.

— Не шевелись, — Даррел прикоснулся к его руке, подключая к системе, и Хаген провалился в пушистое и белое тепло.

***

Арахноиды почти не тронули имперский челнок, только сняли все вооружение и почему-то вытащили наружу медицинское оборудование. Или это сделали сами имперцы, пытаясь реанимировать раненых товарищей? “Да эти трусы без боя сдались, какие раненые, — ржал Даррел и с превосходством смотрел на Карсторса: — Ведь так, раб?” В такие моменты Хаген им прямо любовался и яростно желал отодрать. Это ведь совершенно иное, чем с рабом или с симбионтом трахаться, с Даррелом все как будто обретало смысл.

Они устроили симбионта в гигантской ванне, которую обнаружили посреди общих душевых. “Вот извращенцы, — подумал Хаген, — наверняка эта ванна предназначалась для оргий”.