Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

И тут на востоке полыхнуло белым, ярко и быстро, и буквально через пару мгновений громыхнуло плотно и насыщено, словно батарея больших орудий ударила залпом. Все взглянули в сторону блеснувшей молнии. И почувствовав, что ветер выгоняет духоту, заменяя её влажной свежестью, он говорит своим людям:

— Поторопитесь, дождь вот-вот…

И они принялись за дело. Пришло время поножей и наголенников, и когда первые крупные капли стали падать с неба, он уже был в одном исподнем да в шоссах, Кляйбер даже сапоги с него стянул. Так что воду с неба он встретил с большим удовольствием. И удовольствие это не омрачало даже то, что вода быстро заливала огонь на лестницах.

«Ну, это и так было ясно».

В общем, ливень вышел такой, какого он и вспомнить не мог, чёрные тучи плыли почти над головой, от них стало темно, и лишь белые молнии всполохами освещали башню, а обрушившиеся на неё потоки воды омывали его недавно задыхающееся от жары тело. На него словно из нескольких кувшинов лили воду. Кляйбер, испугавшись очередной молнии, собрал доспехи генерала, убрался вниз и больше не показывался, с ним под страшным ливнем остался один фон Готт, он перевернул гнутую кастрюлю: пусть набирается вода. И теперь стоял рядом с генералом, опираясь на зубец стены и поглядывая вниз, туда, где сгоревшие стога, теперь залитые водой, уже даже не дымили. Он, перевернув свой шлем, собирал в него воду, и едва та собиралась до глотка, тут же выпивал её и говорил при этом с заметным огорчением, пытаясь перекричать шум дождя:

— Эх… Почти получилось!

Волков даже не кивнул ему, он наслаждался водой, что лилась с неба и освежала его. Только освежала, а потом, когда его исподнее промокло совсем, стала ещё и очищать, даже лечить. Он взглянул и увидел Хенрика, тот поднимался под дождь снизу, вылез и сразу снял шлем.

— Что? Залил он огонь? — спросил старший оруженосец.

— Как видишь! — отвечал ему фон Готт.

— Так то ведьмы дождь вызвали! — уверенно прокричал Хенрик.

И могучий фон Готт уставился на своего старшего товарища, широко открыв глаза:

— Чёрт! Хенрик, а ты прав! Умный ты! Точно это дело рук поганых ведьм!

А тут и Волкову в голову пришла нехорошая мысль, и он прокричал своим оруженосцам:

— Господа, напейтесь воды, пока она течёт с неба, и наберите её в шлемы. Нам она понадобится.

— Да, сеньор, — сразу отозвался фон Готт.

Хенрик поступил так же, но при этом он поинтересовался:

— Генерал, а вы, что, думаете, что мы тут задержимся?

Волков поднимает глаза к небу, но из-за падающей воды даже туч на небе рассмотреть не может, тем не менее он отвечает своему оруженосцу:

— Если так будет лить ещё час, то дорогу тут совсем размоет. А она и так нехороша для тяжёлых поклаж, и всё вверх и вверх идёт. Брюнхвальду будет непросто подтащить к замку пушки, может, придётся нам сидеть в этой башне не день и не два… А больше. Так что собирайте воду, господа.

Дождь заливал лица обоих его оруженосцев, струями стекал под доспех, а они держали шлемы, собирали ими воду и с удивлением смотрели на своего сеньора. Смотрели и удивлялись его прозорливости. Хотя могли бы и не удивляться. Не в первый раз его опыт и его знание дела позволяли ему делать прогнозы, которые для всякого другого не были очевидны.

— Поганые ведьмы, — наконец повторил фон Готт и словно всем другим стал объяснять, что и так каждому было ясно. — Вот ведь как всё ловко удумали! Пока полковник будет по грязи тащить в гору пушки, они нас попытаются выбить из башни.

— Именно, — согласился с товарищем Хенрик. — Вот и дождь такой сильный к тому вызвали, отродья сатанинские.

— Не хотят нас с маркграфиней выпустить из замка, — разумно предположил фон Готт.

— Хорошо, что вы это понимаете, господа, — заметил им генерал и уточнил у первого оруженосца: — А где пистолеты, Хенрик?

— Внизу оставил, не захотел тащить их под дождь, — отвечал тот.

— Пистолеты заряжены? — уточнил генерал. — А сколько в сумке зарядов осталось?

— Пистолеты заряжены. Пороха ещё на два заряда хватит, — тут Хенрик уже был не очень оптимистичен, — а пуля так всего одна осталась. То есть у нас ещё три выстрела.

— Уже неплохо, — произнёс Волков, умываясь дождём и снова поднимая лицо к небу. — Мы неплохо их потрепали; после нашего дела и потери великана задора у них, клянусь Господом, поуменьшится. Лишь бы к ним не подошло подкрепление.

— Думаете, сеньор, мы выстоим до подхода Брюнхвальда? — спросил фон Готт, и спросил это в таком тоне, который очень не понравился Волкову, и тот ответил почти с насмешкой:

— Уж от кого-кого, а от вас, фон Готт, я таких вопросов услышать никак не ожидал.

И тогда Хенрик посмеялся, и посмеялся он с видимыми нотками насмешки. И фон Готт, взглянув на него, стал говорить, словно оправдываясь:

— Да я просто спросил!

— Ага-ага, — продолжает ёрничать старший оруженосец.

— Говорю тебе, просто спросил, и всё!

— Конечно, — флегматично замечает Хенрик. — Просто спросил.

— Думаешь, я испугался? — наседает фон Готт. — Если ты так думаешь, то ты полный болван, Хенрик. Говорю тебе, ты полный болван!

Но Хенрик только усмехается ему в ответ.