Иннокентий Анненский - лирик и драматург

Первые годы прошли, однако, спокойно. Царскосельский период в биографии Анненского освещен наиболее полно: к нему относится самая значительная по объему часть мемуарных данных, архивных сведений и основная часть переписки. Мемуаристы, при всей неодно значности для них образа Анненского, более или менее едины в том, что он, будучи человеком замкнутым, сдержанным, прекрасно владеющим собой, всегда оставался ровным и тактичным в отношении как к младшим и нижестоящим, так и к высшим. В гимназии был сильный преподавательский состав, пополнившийся еще несколькими сотрудниками, которых пригласил Анненский. Отношения между директором и учителями установились дружественные. Сослуживцы-мемуаристы (за исключением одного только Б. В. Варнеке, чьи весьма злые оценки составляют разительный контраст с высказываниями всех других {См.: ПК. С. 74-76.}) очень сочувственно, иногда восторженно отзываются об Анненском как о директоре, дававшем им широкий простор в педагогическом деле, внимательном к их запросам и нуждам {См. суждения П. П. Митрофанова // ПК. С. 64.}, и как о преподавателе, умевшем передать гимназистам свое увлечение античностью. "Он был кумиром своих учеников и учениц, тем более, что к данным внутренним присоединялись и блестящие внешние данные - одухотворенно-красивая наружность и чарующее благородство в обращении" - так напишет о нем один из наиболее близких к нему коллег {Mухин А. А. И. Ф. Анненский (некролог) // "Гермес". 1909, Э 20 (46). С. 609. Под ученицами подразумеваются, надо полагать, слушательницы Высших историко-литературных женских курсов в Петербурге, на которых Анненский в течение последних полутора лет своей жизни читал лекции по истории древнегреческой литературы.}. Сохранится свидетельство и о том, что Анненский, преподававший в старших классах древнегреческий язык (предмет, далеко не пользовавшийся популярностью), "сумел ... внести в суть гимназической учебы нечто от Парнаса, и лучи его эллинизма убивали бациллы скуки. Из греческой грамматики он делал поэму, и, притаив дыхание, слушали гимназисты повесть о каких-то "придыхательных"" {Голлербах Э. Ф. Из загадок прошлого (Иннокентий Анненский и Царское Село) // "Красная газета". 1927, 3 июля (вечерний выпуск).}. А в отношениях с начальством, по словам В. Кривича, Анненский держался независимо, проявлял большую твердость и в защите интересов технического персонала гимназии, так называемых "служителей" {ПК. С. 89.}.

Сочетание всех этих черт делало личность Аненнского явно необычной, странной и даже одиозной в глазах бюрократов от просвещения - чиновников из Петербургского учебного округа и министерства, привыкших к казенной безликости, к административной рутине, к черствому педантизму.

Необычность своего положения, свою отчужденность чувствовал, конечно, и сам Анненский, как это можно заметить по некоторым его письмам. Так, А. В. Бородиной он в августе 1900 года писал об отвращении, которое в нем вызывало исполнение директорских обязанностей, о желании покинуть эту службу, но и о трудности такого решения {См.: Анненский И. Книги отражений. С. 448.} И ей же - в письме от 7 января 1901 года: "Завтра опять - гимназия, и постылое и тягостное дело, которому я себя закрепостил Не знаю, долго ли мне придется быть директором гимназии, т. к. за последнее время мои отношения со всем моим начальством стали очень деликатными" {Там же. С. 449-450.}.