Инодин - В тени сгоревшего кипариса

— Нет в тебе, Петро, душевной чуткости к товарищу. Нет бы поговорить по душам, узнать, чем живёт человек, что его беспокоит… — Сашка говорит, а его глазки — белёсые, чуть навыкате, обшаривают палатку, примечая, что где лежит. Руки теребят и вертят шлем, ни на секунду не останавливаясь.

— Так ты до менэ за ласкою прийшов, небарака? То ты адрес попутав. К доктору нэ звертався, може, микстурку выпыше?

— Не, я вот чего, — голос Луконькина становится вкрадчивым, задушевным,— ты, Севрюк, самый хозяйственный механик в батальоне. У тебя свечи запасные есть?

— В мэнэ е, а чому в тэбэ нема?

— У меня первый мотор троить начал, ни с того, ни с сего. Капитан мне замечание сделал, я свечи глядь — а они в нагаре. Чистить начал, и это… — Сашка горестно шмыгнул носом, — сломал две штуки.

— Наждачкой свечу зажигания поломав? — удивился Пётр.

— Я ножиком, думал — быстрее будет.

Из башенного люка по пояс вылез Тимка Хренов, вытер лоб, оставив на коже полосу пушечного сала.

— Здорово, Санька. Ну, ты и дуролом!

— Не лезь в разговор, Паганинов, лучше стишок сочини! — огрызнулся Луконькин.

Севрюк вытер руки куском ветоши, спрыгнул с крыши моторного отсека и подошёл к просителю.

— Возьми из ЗИПа пока, а замену у зампотеха получи.

Саша посмотрел на него нежно и ласково, как доктор на больного и тихо, чтобы больше никто не расслышал, прошептал:

— Из ЗИПа я ещё раньше забрал. Выручи, будь другом!

— У зампотеха чего не получаешь?

— Ну его, — отмахнулся Луконькин. — Начнёт орать, нарядов насыплет, Новый год на носу, замотаюсь службу тащить. Выручи, Петя, а?

— Я тоби свой ЗИП отдам, а сам с голой сракой зостанусь? Ну ты и фрукт! Виддай дружину дяди, а сам иды до… — Пётр задохнулся от возмущения. — Геть с палатки, шоб очи мои тебэ нэ бачилы!

С лица Луконькина мигом исчезло дружелюбное выражение — будто тряпкой стёрли.

— Я к тебе, как к человеку пришёл, а ты… Куркуль, ты Севрюк, видно, по ошибке не раскулачили! Не товарищ, ты, а гнида единоличная!

Он увернулся от брошенного Хреновым старого котелка, прыгнул к выходу, выскользнул наружу, но не удержался — снова сунул рожу внутрь:

— Я твои частнособственнические инстинкты ещё на комсомольском собрании пропесочу, попрыгаешь у меня!

К зампотеху иди, вредитель! — громко рявкнул на него Тимофей, и неприятный гость наконец убрался окончательно.

— Ты ба, яка сука? — Пётр никак не может успокоиться.

— Можно подумать, ты Скользкого не знаешь, — проворчал Венька Сюбаров, левый стрелок, складывая на сделанный из нескольких ящиков столик требующие замены траки.

— Не волнуйся, если он на собрании свою вонючую пасть раскроет, коллектив туда плюнет.

— Та не боюся я собрания, хлопцы, достав же до печонок, тварина.

— Не бери до головы, — хлопнул механика по плечу Венька. Вот Мишка-писарь вчера говорил, к нам ещё один танковый батальон пришлют.

— Много он знает, твой Мишка. Здоровый бугай, ему только снаряды ворочать, а он к пишущей машинке прирос — на буксире не оторвать. Ротный доводил, что при штурме Валлоны потери большие были?

Тихон хоть и творческая натура, соображает хорошо.

— Так наши итальянцам тоже вмазали, — разгорячился стрелок. — Крейсер ихний утопили, и новых танков полсотни раскатали!

— Итальянцам досталось, только город наши не взяли. Клитин на сколько зениток нарвался? А там десятки на прямой наводке стояли. Как думаешь, сколько БТ-шек пожгли? Думаю, подкрепления опять в приморскую армию пошлют, капитан сказал – порт обязательно захватить нужно. Во что бы ни стало.

Бойцы помолчали, прикидывая, как всё это отразится на их батальоне.

— Котовского там нэ було, от и нэ взяли порта! — Севрюк твёрдо верил, что ротный-два любой город возьмёт, если ему своё начальство мешать не будет. Небось, и такая полезная в хозяйстве вещь, как крейсер, не валялась бы без толку на дне моря, а аккуратно постреливала по прежним хозяевам, стреляют же по итальянцам трофейные пушки.

— Накаркаешь, возьмут и не вернут нам Котовского, пошлют порт отбивать.

Петро почесал в затылке.

— А слышали, Клитин в госпитале женился! На местной! Интересно, какая девка за такую язву желудка пошла?

Механик не задумался над ответом:

— Мелка, чорна та носата. Вси гречки на одну мерку роблены.

***

Под стук колёс проплывают мимо заснеженные вершины гор, поросшие лесом, и небольшие аккуратные селения. Иногда откроется лента реки, чернильно-чёрной на фоне белых берегов. Сидящего в удобном кресле немолодого уже мужчину атлетического сложения они не интересуют. Он смотрит в окно, но видит совсем другие картины.