Инодин - В тени сгоревшего кипариса

Фунтиков поморщился — его первую роту командир батальона поставил замыкающей – если танк скиснет на марше, придётся его волочь на буксире. Тяжёлые, мощные Т-28 для этого подходят лучше других машин. Но из-за этого вся копоть и поднятая колонной пыль достанутся первой роте.

Залязгали гусеницы, начали вытягиваться вдоль дороги танки Котовского. За ними — управление батальона, радиостанция, штабной грузовик и одна из машин зенитно-пулемётного взвода. Несмотря на несколько инструктажей, туда же полез доктор на крестоносной полуторке, и какое-то время с дороги слышалась громкая командирская речь капитана Мотылевича — помкомбата объяснял доктору глубину его заблуждений. Пока «санитарку» вышибали из колонны, за штабом выстроилась батарея самоходок — шесть СУ-пятых гордо задрали к небу толстые короткие стволы стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц. За каждой самоходкой следует транспортёр боеприпасов.

Самоходчиков подпёр Клитин. Многовато он суетится — бегает, флажками машет, орёт. Хотя… Его первая рота, первый марш. Привыкнет — успокоится.

Когда последний танк третьей роты занял своё место, Михаил на всякий случай прижал пальцем к горлу ларингофон:

— Вперёд!

Спаренные моторы с надписью «Caterpillar» на блоках цилиндров аккуратно, почти без рывка, сдвинули с места тридцатитонную махину танка. Привычное ухо сразу различит - не М-17. Звук тише, мощность выше, а аппетит меньше. Топливо — обычный автомобильный бензин. Моторы, даром что подписаны не по-русски, изделие вполне советское — изготовлены в Чите, на паевом предприятии[2] «Красный Катерпиллер». Качество прекрасное. На коробках передач и фрикционах модернизированных танков тоже надписи по-английски, хоть и выпущено всё между Томском и Владивостоком. Танки с индексом «Э»[3] Фунтикову нравятся, особенно Т-28. Восемьдесят миллиметров лобовой брони это не фунт изюму, проклятый ПАК-тридцать семь, угробивший в Испании большую часть республиканских танков, её в упор не возьмёт. Куда итальянцы могут засунуть свои ружья «Солотурн», пусть им католические священники объяснят, они по причине целибата должны быть в курсе. Новая пушка танка не только способна проломить навылет любой танк мира, но и батарею тех же ПТО смешает с землёй, не сильно напрягаясь. Запас хода на одной заправке вырос, не сильно, но и это в копилку пошло. Если указанные в паспорте данные о пробеге до текущего и капитального ремонтов окажутся правдой — держись, Муссолини, придём в Рим, а моторесурса ещё на сотню парадов хватит.

Жаль, таких аппаратов всего пять на бригаду, не по карману они греческой республике. Эта пятёрка — подарок грекам от братской страны, поэтому остальные десять танков в роте – Т-26. Прекрасные машины, много лучше погибшего на франко-каталонской границе «Красного смельчака», но всё-таки не то. Михаил согласен с остальными ветеранами — проходит время лёгких танков. Будущее за средними и тяжёлыми машинами.

Пока за танками становились в колонну две батареи противотанковых сорокасеми, грузовики и заправщики, Фунтиков ещё раз проверил зенитный пулемёт — заряжен ли, легко ли турель поворачивается, посмотрел на плывущие по небу облака через проволочные круги прицела. Глядя на ротного, завертели пулемётами командиры остальных машин. Правильно, у фашистов сильная и многочисленная авиация, не просто так все танки батальона вооружены зенитными пулемётами. До фронта чуть больше полутораста вёрст, это по дорогам. Для самолёта — меньше. Налёт возможен в любую минуту.

Наконец колонна выстроилась, командиры рот и взводов вскинули над головой флажки, докладывая о готовности к движению, затем по очереди каждый продублировал отмашку комбата: «Вперёд!». Усилился гул моторов, и дальние башни стали уменьшатся.

Двинулись.

Ровно работает мотор, равномерно лязгают траки — правая гусеница по щебню обочины, левая — по асфальтовому покрытию шоссе. Неспешно ползёт навстречу греческая земля, колышется под задницей командирский танк. Если человек не полный дурак, после двух-трёх поездок на броне обзаведётся подстилкой, чтобы уберечь зад от тряски и холода. По этой причине старший лейтенант Котовский движется навстречу подвигам, восседая на видавшей виды суконной подушечке, набитой гагачьим пухом.

— Талисман, однако, — сказал старшина Тингеев, вручая любимцу бригады собственноручно изготовленный предмет. – Хороший охотник зверя, птицу бьёт, шкуру и перья себе берёт. У этой кукушки шкура шибко рваная была, на куртку не хватило. Пусть теперь тебе зад греет, самое ей место.

Наглый финн три дня не давал танкистам покоя, подбирался на лыжах, давал пару очередей из автомата и исчезал раньше, чем красноармейцы успевали открыть ответный огонь. Небось, радовался, гад, слыша за спиной звуки заполошной стрельбы.