Иногда я лгу

– Еще одно свидание? – Я заливаюсь краской смущения. – Понятно. Тогда мне нужно извлечь максимальную пользу из того времени, что ты мне выделила. Твое здоровье!

Он поднимает бокал, чокается и пьет, не сводя с меня глаз. Я первая отвожу взгляд и выпиваю явно больше вина, чем следовало.

Мы быстро настраиваемся на общую волну. Алкоголь обильно смазывает шестеренки разговора, и то, и другое теперь льется совершенно свободно. Несмотря на все эти годы, в его компании я чувствую себя естественно и легко. За три дня до Рождества в баре не протолкнуться, что по идее должно вызывать дискомфорт, но я этого даже не замечаю. Толпа незнакомцев вокруг нас то и дело обновляется, мягко ограждая меня от болезненных воспоминаний о нашем прошлом. Я отвечаю на улыбки, комплименты и легкие прикосновения Эдварда, прекрасно понимая: чтобы распороть ткань моей нынешней жизни, достаточно одной маленькой прорехи. После второго бокала в голове явно шумит больше, чем допускают пределы благоразумия. Сегодня мне так и не удалось толком поесть.

– Не знаю как ты, а я умираю от голода, – говорит он, будто читая мои мысли, – может, быстренько где-нибудь перекусим?

Я обдумываю его предложение. Мне весело и хочется есть. Я не делаю ничего плохого. Ищу повод отказаться – надо сказать, совсем недолго, – но так и не нахожу.

– Если недалеко, – отвечаю я.

– Отлично, – говорит он, встает и помогает мне надеть пальто.

Когда мы, пробившись сквозь плотный строй посетителей бара, подходим к двери, он открывает ее и придерживает передо мной.

– Только после вас.

Я давно забыла, что означает проводить время с настоящим джентльменом. Такое ощущение, что ко мне вернулся кто-то из моего собственного прошлого.

Воздух отрезвляюще холоден, но Эдвард говорит, что знает неподалеку неплохое местечко. Я давно разучилась расхаживать на каблуках по мощенным булыжником улицам. Когда я спотыкаюсь во второй раз, он берет меня под руку, не встречая с моей стороны ни малейшего сопротивления. Мы, конечно же, выглядим как пара влюбленных, ну и ладно. Он подводит меня к дому, по виду напоминающему жилой таунхаус, выпускает мой локоть и стучит в пугающе черную дверь.

– Что ты делаешь? – шепчу я, чувствуя себя как школьница.

– Ищу нам что-нибудь поесть. Или ты уже не голодна?

Не успеваю я ничего ответить, как большая стеклянная дверь распахивается, и на пороге вырастает средних лет господин в черном костюме. Непропорционально высокий, будто вытянутый чьей-то могучей рукой вверх, с лицом человека, которому в своей жизни довелось услышать много грустных новостей.

– У вас столика на двоих случайно не найдется? – спрашивает Эдвард.

К моему изумлению, господин согласно кивает:

– Разумеется, сэр, сюда, пожалуйста.

Следуя за привратником по мраморному полу длинного коридора, я чувствую себя будто Алиса в Стране чудес. Затем бросаю через плечо взгляд, желая убедиться, что Эдвард никуда не делся. Он, похоже, очень доволен собой, и я начинаю подозревать, что все это – часть его плана на сегодняшний вечер. Я не против, он же не насильно меня сюда притащил. Мы поворачиваем направо и через небольшую дверь попадаем в просторный, освещенный свечами зал, где нас подводят к единственному свободному столику. За другими сидят четыре пары, не удостаивающие нас даже взглядом.

– Я принесу винную карту, сэр, – говорит господин в костюме, унося нашу верхнюю одежду и скрываясь в прикрытом пологом дверном проеме.

– Впечатляет…

Это все, что я могу сказать.

– Спасибо. Мне здесь нравится. Только для постоянных членов.

Своими загорелыми руками он берет со стола белую льняную салфетку, аккуратно ее разворачивает, будто Туринскую плащаницу, и кладет на колени. То же самое делаю и я, после чего спрашиваю себя, что же нам никак не несут винную карту. Я волнуюсь, что без вина мы уже исчерпали все интересные темы для разговора.

– Как твоя новая работа? – спрашиваю я.

– Отлично. Можно даже сказать – замечательно. Предполагалось, что это будет временный проект, но потом мне предложили постоянный контракт, и я решил остаться.

– Поздравляю, а что за больница?

– Короля Альфреда.

– Недалеко от моего дома, – говорю я.

Он улыбается.

– А твоя девушка, она тоже работает в Лондоне?

– Да, но только в центре. С моими дежурствами и ее графиком мы видимся далеко не так часто, как хотелось бы. Меню как такового, боюсь, здесь не предлагают, дают что есть, но кормят всегда вкусно.

– А если мне не понравится то, что дадут?

– Уверен, что понравится.

Я слушаю рассказ Эдварда о его работе. Он всегда хотел стать врачом, и вот теперь его мечта сбылась. Думаю, это была одна из тех сторон, которые привлекли меня в нем, когда мы познакомились. Эдвард жаждал помогать людям и спасать их. Теперь он из скромности говорит об этом коротко, то и дело давая мне самой возможность рассказать о себе. По сравнению с ним моя жизнь выглядит поверхностной и пустой. Я никого не спасаю, а дело свое делаю, чтобы помочь не кому-то, а себе.