Иного не желаю

За секунду он просчитывает варианты. Спасаться бегством нельзя. Сзади перепуганная Мария, она вцепится в него, и оба свалятся. Нужно переходить в нападение.

— Фас! — командует Тихон овчарке, указывая на Лакобу.

Подготовленный к службе на границе пес срывается с места. Заколов движется за Рейганом настолько быстро, насколько позволяет качающийся мост. Лакоба видит приближающуюся опасность. Он роняет кинжал и хватается за пистолет.

— Фас! — снова кричит Тихон.

Пока Лакоба передергивает затвор, собака уже у берега. Лакоба вскидывает руку с оружием, овчарка летит в прыжке. Звучит выстрел. Лакоба падает, сбитый собакой.

«Рейган успел, убийца повержен! Но куда попала пуля?» — беспокоится Заколов.

Он спешит на помощь отважному псу, и замечает, что пистолет по-прежнему в руке убийцы. Рука Лакобы двигается, он пытается отпихнуть овчарку. Та не сопротивляется.

«Что с Рейганом?»

Как бы отвечая на его вопрос, овчарка жалобно взвизгивает.

«Рейган ранен», — понимает Заколов.

В любой момент убийца может столкнуть раненного пса и снова прицелиться. На этот раз в него.

Услышав выстрел, человек, затаившийся в кустах, отбросил осторожность. Он знал на собственном опыте, что в момент смертельной схватки противники видят только друг друга. Рука с безобразным шрамом на запястье смело раздвинули кусты. Посланник Ватикана с волнением наблюдал, чем закончится противостояние у моста смерти. И решал, не следует ли ему вмешаться, чтобы обеспечить нужный результат. Или положиться на провидение?

39. Признание и наказание

У Тихона не остается выбора — вот-вот он станет легкой мишенью. Спрятаться на мостике невозможно, спрыгнуть на камни — самоубийство, и он бежит навстречу опасности, видя, как поднимается ствол пистолета. Лакоба вывернулся из-под овчарки, его глаза пылают ненавистью, убийца прицеливается. Заколов уже в трех шагах, но это безумно много, он не успеет разоружить противника. Еще мгновение и черный ствол изрыгнет девять грамм смерти.

Повинуясь инстинкту, Тихон на бегу швыряет камень в руку убийцы. Пуля и камень встречаются, камень взрывается фейерверком осколков, а пуля с пугающим свистом рикошетит в сторону. Следующего выстрела нельзя допустить. Заколов прыгает на Лакобу и выбивает из его руки пистолет. Все происходит так быстро, что Тихон не сразу соображает, откуда в его руке взялся камень? Левым локтем он сдавливает шею убийцы, а правой рыщет в поисках чего-нибудь тяжелого.

«Это тот самый окатыш, который я взял с места гибели родителей. Он спас меня!»

Тихону под руку попадается увесистый булыжник. В порыве ярости он замахивается им над головой Лакобы.

— Это ты разрезал канаты моста. Ты убил моих родителей! За что? Говори, за что?

Лакоба беспомощно сипит, и Тихон немного ослабляет давление на его шею.

— Я, они… Это былая кровная месть.

— Какая еще месть? Что ты несешь!

— Из-за брата.

— Говори правду! Иначе размозжу голову! — угрожающе требует Тихон.

— Мой младший брат Алхас служил в стройбате в Приозерске. Его посадил полковник Заколов.

— За что?

— Алхас напал с ножом на офицера. Его судили, дали пять лет. Твой отец был прокурором.

— Твоего брата посадили за преступление. При чем тут кровная месть?

— Алхас хотел стать милиционером, как я. Но с судимостью в милицию не берут, — оправдывался Лакоба. — Алхас вернулся подавленным, стал пить. И однажды он утонул здесь, на этом месте, под мостом. Это твой отец сломал его жизнь.

— Неправда! Алхас утонул, потому что был пьян. — Тихон вспомнил, что инструктор Углов упоминал про нелепую смерть брата Лакобы.

— Если бы Алхаса не посадили, если бы не твой отец… Когда я узнал, что полковник Заколов отдыхает в Абхазии, решил отомстить. Стал следить за ним. И тут подвернулся удобный случай. Это была кровная месть по закону гор!

Капля крови упала на щеку Лакобы. Тихон коснулся своего лба. Один из осколков камня рассек ему бровь. Рана кровоточила.

— Кровная, говоришь. По законам гор. Ладно. Ты убил моих родителей, значит и я имею право. Так?

Лакоба выпучил от страха глаза и залепетал:

— Нет. Не делай этого. Отдай меня под суд, ты же не горец. — Капитан милиции хорошо знал, что признание, полученное под угрозой, можно опровергнуть в суде. — Зачем тебе брать грех на душу, парень. А я раскаиваюсь и прошу прощения.

— Заткнись! — в сердцах выругался Заколов и опустил булыжник. В нем словно лопнула натянутая струна гнева.

Только сейчас он смог переключить внимание на окружающих. Мария перешла через мост. Она опасливо стояла рядом и слушала разговор. Ее опущенная рука сжимала подобранный милицейский пистолет. Рейган зализывал окровавленный хвост. Заколов осмотрел овчарку и убедился, что пес не пострадал, пулей задет только хвост.

— Что, Рейган, больно? А знаешь почему? Ты совершил ошибку. Надо было прыгать на руку с оружием, а ты вцепился в другую. — Тихон забрал у Марии пистолет и наглядно показал овчарке: — Смотри и запоминай. Враг держит пистолет или нож. Это опасность! Эту руку и надо хватать. Понял?

Рейган внимательно выслушал и зарычал на руку с оружием. Тихон похвалил пса.