Иномирье просыпается

Глава факультета механиматики настолько погрузилась в таинственные эксперименты, от которых по временам трясся весь замок, что на всё остальное не обращала внимания.

Школяры сразу заметили, как сильно отличалась чудаковатая Эркенбальда от других наставников. Она часто опаздывала, приходила вся в древесных и металлических опилках, была рассеянной и со странностями. Под стать грозному Говарду, что спустил бы шкуру за ошибку в составе каштановой мази, она была требовательна, но не давала заданий на дом. Вскоре все школяры полюбили занятия Эркенбальды. Наставница заражала учеников своей страстью, и самый простой механизм становился чудом из чудес.

В редких случаях она бывала добродушной.

– Эй! Что тут забыла весёлая четвёрка? Сегодня у нас нет занятий.

Мордочка наставницы высунулась из-за какой-то округлой штуковины, на лбу темнело масляное пятно. Четверо друзей уже успели переступить порог святилища.

– Мы на уроках и так часто видимся. Здесь вам делать нечего.

– У нас небольшая неприятность, – начал Лексиос и замолчал.

Мигдалла не спускала с него глаз. Механическая паучиха приняла угрожающую позу и испустила злобный скрежет.

– Мигда, на место! Это… приглашённые. Да, знаю-знаю, они пригласили себя сами.

Паучиха ещё раз оглядела непрошеных гостей выпуклыми глазами и отправилась в своё гнездо на верхушке шкафа. По дороге подошла поближе к Лексиосу – зачем? Неужели чтобы его обнюхать? Юные коты следили за паучихой с несказанным удивлением: с каких это пор у механизмов появилось чутьё?

– Похоже, ты ей понравился, – сказала Эркенбальда. – Так она выражает симпатию.

У перепуганного Лексиоса хвост стоял трубой, и кантеле взвизгнуло нечто среднее между «ой!» и «на помощь!».

Ковен почтительно сложил к ногам наставницы сломанные протезы, которые принёс в пасти. Он пытался починить их сам, но безуспешно. Как бы ни был он одарён в области механики, пока он не дотягивался даже до коготка наставницы.

– Демон тебя заешь! Как тебя угораздило?!

– Я не нарочно, – пробормотал Ковен.

– Как ты умудрился не нарочно сотворить такое?!

Логика Эркенбальды часто бывала непредсказуемой.

– Их сломала другая кошка, – вмешалась Сирения.

– Тоже из школяров? Хотите сказать, они подрались?

При одном упоминании о насилии наставница вздрогнула.

«Удивительно для бывшей охотницы на монстров, – подумал Ковен. – Она вообще ничего не должна бояться».

– Даю слово, у противника на тебя зуб, мой мальчик, – сказала Эркенбальда, рассмотрев протезы. – Вы сообщили магистрам?

Кошачья молодёжь смущённо переглянулась.

– Не желаю ничего знать, – быстро проговорила наставница.

– Да мы…

– У вас всё на мордах написано. Вы были где-то, где не должны были быть, и делали то, чего нельзя, поэтому и не сообщили ордену.

– Мы…

– Молчите!

– Мы…

– Тихо! – Эркенбальда зажала лапами уши.

Мордочки котов стали ещё виноватее, а сами они ещё пушистее.

– Так и знала! Вернее, я знать ничего не хочу. Если спросят, не придётся лгать. Мне ни до чего нет дела. Каких только не случается историй! Ну-ка, иди сюда быстро!

Ковен не успел сказать «мяу», как лежал на рабочем столе, задрав вверх все четыре лапы.

– Посмотрим, насколько велик ущерб…

Эркенбальда постаралась приладить протезы, и на лоскутке пергамента когтем записала поломки, оборванные нити, перекрутившиеся тяжи.

– Не так уж всё плохо. По крайней мере, поняла, что нужно укрепить. Иначе, когда придёт время сражаться с настоящими чудовищами, ты долго не протянешь.

Наставница исчезла за грудами загадочных деталей, которые громоздились повсюду. А когда вернулась, за ней, подчиняясь заклинанию, плыли по воздуху инструменты и большой ящик с разными материалами.

– Будешь моим ассистентом, – приказала она Лексиосу.

Ковен заметил, как у друга от радости распушился хвост. Наставница принялась заменять сломанные детали.

– Драки – удел безмозглых, – проговорила она, соединив разорванные тяжи. – Школяры замка Каслкотц драться не должны.

– Дареза с первого дня меня достаёт, – буркнул Ковен.

– И ты решил с ней подраться? Одно хлёсткое слово стоит десятка ударов. Я уж не говорю о последствиях.

Ковен сердился на себя за то, что поддался гневу. Драться он не привык. Друзья его утешали, говоря, что никто бы не выдержал таких издевательств. Он ещё долго терпел. Но легче не становилось.

– Я не подумал.

– А должен был. Забыл, что правила замка запрещают школярам драться?

Тон наставницы был не сердитым, но суровым и спокойным.

– Тебе не пришло в голову, что Дареза нарочно тебя дразнила, чтобы ты на неё накинулся?

Нет, Ковену такое в голову не пришло. Ни разу. Ни на секунду. Он внезапно почувствовал себя круглым дураком.

– Если бы кто-то вас увидел, – продолжала Эркенбальда, – что бы с тобой произошло?

– Меня бы отчислили, – осенило его.

Эркенбальда кивнула, не оставив на этот счёт ни малейших сомнений.

«Дареза хотела, чтобы меня исключили, – повторял про себя Ковен. – А она вышла бы сухой из воды. Я же напал на неё первым!»