Инопланетянин в гипсе (СИ)

- Не знаю, - задумалась я, - у меня есть всё, о чём только можно мечтать.

- Всё ли? – прищурился Дима.

- Ну, скажем, не всё, мне не хватает женского счастья, хотя мужчинами я любима. А что делать, если своё счастье я ассоциирую с тобой?

- А я с тобой, - улыбнулся он, - что делать будем?

- Тебе лучше знать, - прошептала я.

- Наш тет-а-тет неприлично затягивается, - сказал Дима, улыбаясь, - пошли, невеста без места. Кстати, белое платье тебе очень идёт. Ты в нём, словно ангел. Хочу, чтобы ты со мной

пошла под венец в белом платье.

- Я уже ходила с тобой под венец в белом, - напомнила я, - и,

помнится, ты хотел оттащить меня венчаться в красном.

- Расписываться в белом, а венчаться в алом, - хмыкнул он.

- Хватит разглагольствовать, - отмахнулась я, - эстет доморощенный. Пошли, а то на нас уже косятся.

- Когда больше двух, говорят вслух, - весело воскликнула Эля, - вы чего шепчетесь?

- Секреты обсуждаем, - усмехнулась я.

Мы уселись, а Дима налил мне шампанского.

- Секреты у них, - пробубнела моя подружка, тряхнув своей огненно-рыжей гривой вьющихся волос.

Она была весела, довольна жизнью, и рядом с Даней светилась от счастья. Наша с ней дружба чуть врозь не пошла после её романа с Димой, но, к счастью, она вовремя одумалась. Прошлой зимой она родила ему двух дочек, Дашу и Фаину, но замуж вышла за Данилу.

Димке везёт на дочек. Он мечтает о сыне, но наш с ним общий первенец – Василиса, а Эля родила ему двойняшек. Ясно стало сразу, что девочки не близнецы, а двойняшки, потому что у Даши светленькие волосы, а у Фаечки рыжие, как у матери, но обе зеленоглазые, как и мать.

Мы все думали, что будет одна девочка, но, как оказалось, УЗИ наврало с три короба. Вторая дочка явилась полной неожиданностью.

Но ничего, теперь у неё всё хорошо, но, боюсь, Дима отнимет у Эли дочек. Недавно он заговаривал об этом со мной, и я пришла в шок, узнав о его замыслах.

- Мои дети должны иметь всё, - сказал он мне при встрече в уютном кафе, - всё самое лучшее.

- Ты это к чему? – удивилась я.

- К тому, что, когда Даша и Фая подрастут, я увезу их в Испанию. В Мадрид.

- Зачем? – оторопела я.

- Сделаю из них великосветских барышень, - пояснил он, - куплю им дом, будут учиться, найму человека, чтобы за ними присматривал. Устрою им карьеру в Америке, ну, и в Испании заодно. Эля ничему хорошему их не научит, тем более, они с Данилой решили общего родить.

- Почему ты так говоришь об Эле? – пролепетала я, - она

отличная мать.

- Она курица, - холодно ответил Дима, пригубив кофе.

- Значит, и я курица? – сощурилась я.

- Нет, ты – это отдельная статья, ты особенная девушка.

- Нельзя отнимать детей у матери, - прошептала я, пытаясь воззвать к его разуму.

- Это, смотря какая мать, - хмыкнул Дима, - вот ты особенная. Карьеристка, думаешь о будущем дочери, занимаешься её вокальными данными. Василиса видит перед собой пример.

- Эля в состоянии их воспитать порядочными и честными, - воскликнула я, - чего тебе ещё надо?

- Чтобы она им мозг не запудрила, - буркнул Дима, - её родители из деревни, я имел честь с ними общаться, да и ты, голубушка, тоже. Чему они могут воспитать?

- Ты форменный сноб! – фыркнула я, - они тоже люди, какие есть.

- Какие, есть, меня не устраивают, - пробурчал Дима, и я поняла, что он действительно отнимет у неё малышек.

До отъезда на туманный Альбион оставалось всего несколько дней. Я постаралась поскорее решить все дела, Генриха и Модеста Львовича, моих начальников по издательствам, я поставила в известность, куда и зачем уезжаю.

- Не можешь ты без добрых дел, - вздохнул Модест Львович, - а муж-то твой как на это отреагировал?

- Махнул рукой, - улыбнулась я, - а как ему ещё было реагировать? Это так, по мелочи, как он считает, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ничего не взрывало. И не подвергало опасности себя и окружающих.

- Мило, - усмехнулся Модест Львович, а Генрих лишь бросил на меня дикий взгляд, и даже комментировать не стал.

Рано утром Макс отвёз меня в аэропорт, где меня уже поджидал Нестеров, проводил нас, и удалился восвояси.

- Что это у твоего мужа на шее? – удивился Павел Николаевич, когда мы устроились в самолёте.

- Всего лишь гипс, - ответила я, - одна скандальная баба огрела его в отделении своей сумкой. Шейные связки потянул, а бабу отправили на пятнадцать суток за хулиганство. Её загребли, когда она сыр в супермаркете воровала. Теперь генерал

называет Макса инопланетянином в гипсе.

- Как? – смеялся глазами пожилой человек, - инопланетянин в