Иностранный русский

– Да? – искренне удивился он, так как, возможно, впервые услышал о таком явлении, как утренний перегар.

– Зачем вы пьете, если вы мусульманин?

– Я скучаю, – просто и незатейливо признался Мохаммад, опустив глаза.

– Домой хотите?

– Хочу, – сказал едва слышно.

– Мохаммад, я вас понимаю, но водка – это очень плохой друг. Вы слышите меня? Особенно для вас – вы не умеете пить, лучше даже не начинайте, – мягко сказал я. Мне вдруг стало жаль парня.

Он посмотрел долгим открытым взглядом и произнес, тщательно подбирая слова:

– Трудно объяснить. Слов нет.

Я похлопал его по плечу. Мне бы ваши проблемы. Скучать по дому, бухать, ходить в самовол, учить слова…

Еще раз о глаголах движения

Зарина Андреевна в сексе и Зарина Андреевна во всей остальной жизни – это два разных человека. Сексу женщина отдавалась так страстно, так самозабвенно, что не оставалось никаких сомнений, секс – это ее особое пространство, ее пиратский остров, на который она уплывает от серой и безрадостной повседневности. Никогда я не видел ее такой красивой и оживленной. Бесцветные, обычно безучастные ко всему глаза вдруг засветились морским аквамарином, длинные рыжеватые волосы как будто приподнялись, наполненные соленым ветром. Русалка, сирена.

Она увлекла меня в лингафонный кабинет и одним движением стянула с себя маленькое голубое платье. Трахала она умело и горячо, виртуозно владела горюче-смазочными технологиями, раздувала, гасила, обдавала ледяным ветром, снова распаляла. Она уложила меня на лопатки во всех смыслах этого слова, но кто был бы против?

После, открыв форточку, она бесцеремонно курила, нимало не беспокоясь о датчике пожарной безопасности.

– Здесь давно не работает, – махнула рукой Зарина Андреевна и посмотрела на меня хитро и ласково. – Что говорят по поводу Каролины? – перешла женщина сразу к делу.

Оказывается, лингафонный кабинет был оборудован не только для занятий устной речью. В кабинете имелся небольшой сейф, из которого Попеску достала бутылку белого вина и два бокала.

– Сегодня я был на обыске у профессора Фроловой.

– Что вы говорите?! – вспыхнула Зарина Андреевна, подаваясь вперед. – Ирина Михайловна! Не может быть! Это наша бывшая заведующая.

– Да, знаю. Там какая-то довольно темная история. Они с Каролиной Сергеевной явно задумывали совместный бизнес, языковую школу на основе методики Каролины или что-то подобное, но сама Ирина Михайловна и ее муж все отрицают.

По просветлевшему лицу Попеску я понял, что этой новостью оправдал самые смелые ожидания «старого эшелона», отправившего свою подругу в этот разведывательно-боевой рейс. Поскольку информация была неполной и рано или поздно все равно просочилась бы через общих знакомых, то я счел возможным слить ровно столько, сколько слил. Можно было переходить к части алаверды.

– А что за скандал произошел в прошлом году с участием Каролины Сергеевны?

– Вам еще не рассказали? – подняла брови Зарина. В этот момент она действительно казалась удивленной.

– Только в общих чертах.

Попеску скосила на меня глаз, стараясь выдыхать дым в форточку.

– У Каролины… Сергеевны был роман со студентом.

От обиды я чуть не подавился вином. За кого она меня держит? Я, значит, ей следствие сливаю, а она мне – потрахушки в лингафонном кабинете. Да у кого здесь не было романа со студентами?! Прояви я хоть малейший интерес, мог бы быть, наверное, и у меня. Чего только стоили фамилии наших преподавателей: Попеску, Эрнандес… Не в магазине же они со своими бывшими мужьями познакомились!

– Нет, там все было не как обычно, – продолжала женщина, улыбнувшись моему кислому выражению лица. – Парень был младше на десять лет, из хорошей семьи, на родине его ждала блестящая карьера, а тут – никаких перспектив. Родители запретили ему строго-настрого, но Каролина Сергеевна все равно собралась замуж. Растрезвонила всем, до генерала дошла, мол, у нас любовь, жить не можем, хотим жениться. Ну на самом деле-то, конечно, дело было не в любви, а просто годики у девочки тикают так, что хоть уши закладывай, а Германна все нет и нет. Даже хоть какого-нибудь зачуханного капитанчика на горизонте не наблюдалось. А тут молодой, красивый, учится прекрасно. Вот она и раскатала губу. Познакомила с родителями, но ее папа, конечно, был в ужасе. Каролина – девочка золотая, генеральская дочь. Вот Сергей Альбертович и сказал: выбирай, либо он, либо я. Пригрозил кафедры и наследства лишить. Ну Каролина побесилась-побесилась, да и сдалась.

– Любовь не прошла этот тест?

– Ага, тест – от слова testiculus, мужские половые органы, – подмигнула Зарина Андреевна, и здесь вставив свою любимую латынь.

– А что же тот парень?

– Ничего. Отправился домой с середины года. Как ему тут оставаться после такого?

Она докурила и, взобравшись на парту, потянулась, как кошка, бесстыдно выставив аккуратные белые грудки с красноватыми сосками.

– Афганец? – спросил я, подходя ближе.

– Нет, иранец, Али его звали, фамилия… Как же у него была фамилия? Простоя такая… Саджади? Точно. Али Саджади, – мурлыкнула она, выгибаясь под моей рукой.

Паронимы