Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

В 1909 г. Е. Гордличку сменил на занимаемом посту подполковник Август Урбанский фон Остремиц (August Urbanski von Ostrymiecz). Судя по донесениям агентуры варшавского разведывательного отделения, он внес некоторые изменения в личный состав «Эвиденц бюро». Но прежде обратим внимание на развернутую визуальную характеристику, данную одному из заместителей нового начальника австрийской разведки. Источник на австрийской стороне заключал: «Альфред Редль. Среднего роста, седоватый блондин, с седоватыми короткими усами…, с серыми улыбающимися вкрадчивыми глазами, вся наружность слащавая. Речь – сладкая, угодливая. Движения рассчитанные, медленные. Более хитер и фальшив, нежели умен и талантлив. Циник. Женолюбив и любитель повеселиться…»[263].

Формируя свое представление о личностных и деловых характеристиках противников на «невидимом фронте», русская разведка учитывала и кадровые перемещения внутри «Эвиденц бюро». К 14 августа 1909 г. в его штат вошли капитаны Драгутин Чобан, Феликс Едлер фон Турнер, Р. Зейдель, штабс-капитан 2-го пехотного полка В. Ковачевич, поручик 17-го пехотного полка Ф. Фрейхер фон Сильватици, поручик 7-го пехотного полка И. фон Хемпель и еще пятнадцать офицеров, прикомандированных к разведывательному отделению[264].

Наряду с констатацией количественных перемен в личном составе австрийской разведки (Балканский кризис вызвал резкий рост ее численности), в поле зрения заграничной агентуры Н.С. Батюшина все чаще стал попадать молодой и перспективный офицер – капитан Генерального штаба Максимилиан Ронге (Maximilian Ronge). Если весной 1908 г. отечественная разведка не имела о нем никакой информации, то уже через три месяца появились первые подробности его участия в организации шпионажа на русском Востоке. Некоторое представление о масштабе этой деятельности в западноевропейских приграничных губерниях России (множественности агентов в крупных военных и военно-административных центрах), а также профессионализме самого М. Ронге, можно составить, прочитав письмо начальника варшавского районного охранного отделения заведующему политическим розыском в губерниях Привислинского края. «По полученным в Штабе военного округа негласным сведениям, – сообщал ротмистр Леонтович, – капитан Максимилиан Ронге, по поручению Австро-Венгерского разведочного бюро, организовал в течение августа и сентября систематически обдуманный набег соглядатаев на полосу от австрийской границы до Риги, Бреста, Киева и Одессы… (курсив наш. – В.З.)»[265].

Судя по встретившемуся нам документу «Состав Разведывательного отделения (Эвиденц бюро) Австро-Венгерского Генерального штаба к 1 января 1912 г.», в дополнение к уже знакомой структуре (центральный аппарат, «командировочная группа» и крепостное разведывательное отделение) в штате австрийской разведки появился офицер, отвечавший за организацию контрразведки. Им был майор Новак, «владевший контр-агентурой и наблюдением за иностранными военными агентами»[266]. Была и другая существенная перемена (с точки зрения дальнейшего изложения нашего отношения к воспоминаниям М. Ронге). На смену капитану М. Ронге – будущему главе австрийской спецслужбы и мемуаристу – пришли майор Фарнер и капитан Ковасечик. Именно они, как сказано в упомянутом секретном списке, были призваны «владеть галицийским фронтом»[267]. Их же предшественник на русском направлении был ориентирован лишь на «балканский фронт»[268].

Как сложилась ближайшая профессиональная судьба М. Ронге в преддверии Первой мировой войны, установить не удалось. Возможно, место организатора шпионажа (или собственно «агентуриста», т. е. вербовщика) в районах ведения русских (приграничных) военных округов заняли другие. Из некоторых приамурских газет (ссылающихся на латышскую и либавскую прессу) следует, что с середины 1912 г. беглому провокатору из России Е. Азефу поручается «вся тайная военная агентура на австрийско-русской границе…»[269]. Маловероятно, что австрийское военное руководство отважилось бы передать столь тонкое и серьезное дело иностранцу и человеку, который не только имел «громкую репутацию», но и разыскивался русской тайной полицией и социалистами-революционерами. Столь безрассудный шаг мог привести к немедленному разоблачению всей австрийской разведывательной сети в приграничной России.

Однако, устранившись от сомнительных источников и журналистских инсинуаций, обратимся к более взвешенной и обстоятельной позиции. Изучая обвинительные акты, предъявленные более чем 40-ка подозреваемым (обвиняемым) в австрийском шпионаже, мы не единожды встречали имя австрийского офицера, руководившего действиями агентов в Варшавском военном округе. Им был капитан Генштаба Австро-Венгрии Рыбак, который лично контактировал с К.Л. Брожозовским (разоблачен русскими властями в феврале 1913 г.) и И. Жаком (разоблачен русскими властями в июне 1914 г.)[270].