ИНСАЙТ

Я откусил ему руку по локоть, купаясь в потоке чужой боли.

Он задёргался, разбрызгивая раскалённые капли и… В груди тысячей солнц взорвался шар обжигающего света…

– Привет.

– Розочка! Где я? Что случилось?

– О, ну конечно мы в твоей голове. И тут жуткий срач! Лиса была бы недовольна. Кстати, спасибо, что забрал нас. Ну, оттуда.

– Лиса, да… Храм… Что происходит? Всё как в тумане.

– Не удивляйся. От тебя осталось так мало, буквально макушка, а всё остальное в дерьме, да. Даже когда был дурачком, ты мне больше нравился.

– Я…

– Нет. Времени нет. Я дам тебе света, сколько получится, но это продлится недолго. Голова прочистится на пару минут. Но в тебе слишком много этой мерзости. Успей уж.

– Подожди! Не уходи! Почему я вообще тебя вижу?!

– Ну, как тебе сказать… Ты только что съел немного меня….

Тело Бауты тяжело грохнулось об пол. Я наклонился, протянул руку, чтобы помочь ему встать. Увидел вместо ладони мерзкую лапу, состоящую только из темноты и когтей, и выругался. Голосом. Своим, узнаваемым даже сквозь внезапно ставшие очень неудобными зубы. В голове сверкнула жёлтая молния, высветив все недавние события, после подвала Храма.

– Нет. – я рухнул на колени рядом с другом, снова чувствуя себя собой, только затянутым в уродливый костюм монстра. – Нет, нет, нет, нет!

– Всё… В порядке. – он слабо пошевелил пальцами уцелевшей руки. – Прости… Что пришлось так. С ребёнком. Охххх… Помоги снять это. Так давно не получалось…

Я протянул руку, и его маска легко, будто ждала этого, соскользнула с лица. С туго обтянутого пергаментной кожей черепа уставились мутные стариковские глаза. Рот скривился в беззубой улыбке:

– Столько лет… Очень устал… Сейчас бы кофе. – прошамкал Серафим. И умер.

– Да, кофе бы не помешал.

Я закрыл глаза старику, наконец получившему возможность отдохнуть и огляделся. Дверь, всё так же равнодушно торчала посреди пещеры. У стены справа, там, куда я её отбросил, лежала Лиса. Под её головой, превратив рыжину волос в грязный багрянец, растекалась огромная кровавая лужа.

Я встал. Свет пульсировал внутри, заставив темноту забиться в самую глубь подсознания так, что я её даже не чувствовал. Но каждая следующая вспышка была слабее предыдущей. И Звон. Приближался. Теперь я снова чувствовал забытый, человеческий животный страх и напряжённое, параноидальное ожидание. Но на переживания не осталось ни времени, ни сил. Слёзы, боль, сожаления, ярость, вина, отвращение. Всё смешалось в одну бесцветную кашу, оставив меня совершенно опустошённым. Двадцать шагов до двери. На середине пути за плечом пристроилась венчавшая изломанную тень клювастая маска.

– Какая драма! А? А?! Такого даже я не ожидал. – в сумасшедшем голосе проскальзывали заискивающие нотки. – Эпично! Трагично! Страшно! Давай закончим это как следует!

Он продолжал шептать, пока я не упёрся лбом в такой обыденно-прохладный, пошлый зелёный кожзам. Когда я поднял руку, Ключ в когтях заискрился радужными искорками. Я чувствовал по спине ласковые, тошнотворные поглаживания бесплотных пальцев Кошмара.

ЭПИЛОГ

СОН ПЕРВЫЙ.

– Знаешь?

– Да, радость моя? Не тяни!

Я повернулся, равнодушно встретившись глазами с полыхающими от возбуждения линзами, полными космической черноты и сжигающих мысли огней. Пру секунд смотрел в жадную бездну, а потом улыбнулся. Искренне и открыто:

– Пошёл бы ты, сука.

Свет внутри уже был достаточно слаб, чтобы я мог почувствовать таящееся в подсознании безумие. Я потянулся к нему, задыхаясь от злости, упиваясь ею, чувствуя, как её затхлой, пьянящей водой, окончательно тушу непрошенное тепло возле сердца! Лиса мертва! Баута мёртв! Свора! Мертвы все, кто для меня хоть что-то значил! Люди и Чудовища – одно и то же!

НЕНАВИЖУ!

ВСЕХ НЕНАВИЖУ!

Я всё-таки сделал то, о чём давно мечтал. Чувствуя, как, будто выталкиваемые изнутри бушующей яростью, удлиняются клыки и рвутся из пальцев когти, схватил этого ублюдочного кукловода за тощую, хрупкую шею. Он несуразно задёргал ногами, и в этот раз я был уверен, что в моих руках действительно он. Я обонял его слабость, после боя с Серафимом и знал, что то бешенство, что сейчас срывало последние плотины моей личности, больше чем всё, что он может сейчас собрать. Я подтянул его, вяло сопротивляющегося, поближе и, напоследок, через застилавший глаза кровавый туман, посмотрел в его гаснущие буркала.

– ПРИВЕЕЕЕЕТ. – в горле заклокотал чужой смех, и чужие слова прыгали с кривых клыков. – Я ВИЖУ ТЕБЯ…