Insomniac (СИ)

Канаме перехватил её беспокойную ладонь, что пыталась найти его, и прижал к своему лицу. С её тёплыми и нежными пальцами на его лице чистокровный чувствовал себя в безопасности. Он почти усмехнулся: такое чудовище, как он, всё равно ищет место, где его никто не тронет.

— Я сказала, — продолжала Юуки, поглаживая его щёку, — что даже твоё клеймо проклятого вампира я разделю с тобой. Даже если все от тебя отвернутся, и ты будешь вынужден вечно скитаться в пустыре, я буду твоей попутчицей и вечной спутницей.

Канаме почувствовал себя странно, но это ощущение было приятным. Тепло разливалось по его телу, стоило ему подумать: Юуки уже такая взрослая. Она даже звучит теперь совсем по-взрослому. Королева.

— Ты даже не представляешь, на что решаешься, — хмыкнув, ответил он и поцеловал её ладонь. — Я не тот, кем ты меня считаешь.

Юуки печально вздохнула. Канаме всегда таков. Драматичен и мрачен на самой высочайшей ноте. Иногда это вызывало восхищение, но иногда и раздражение. Сейчас, когда слабость после укуса начала проходить, её тело давало сигналы о прочих нуждах, и Юуки поднялась с постели, обнимая Канаме.

— Ты расскажешь мне… Но потом. Я вся в грязи и крови, и мне холодно. Согрей меня.

— Моя юная повелительница моего кошмарного сердца, — почти сокрушённо прошептал ей в ухо Канаме, поднимая её худое тело на руки. — Невинная пташка, которая не ведает, что творит.

Он понёс Юуки в ванную комнату. Ногой толкнул дверь и опустил возлюбленную на прохладный кафельный пол. Ванная была украшена бледно-розовой плиткой и дорогими зеркалами, обрамлёнными позолоченными рамами и умывальниками. Излишние роскошества для излишне властной семьи чистокровных из двух человек.

— Ванна или душ? — коротко спросил Канаме. В его взгляде не читалось никаких подтекстов или заигрываний, да и сама Юуки была далека от подобных мыслей. К тому же, это ванная комната. Но ей не хотелось в одиночестве лежать в огромной эмалевой кастрюле, будто её собирались варить кому-то на обед.

— Душ.

Канаме повернул смесители, и Юуки смотрела, как мощные струи воды полились вниз. Хрустальные капли танцевали на ладони чистокровного, пока он пробовал, не слишком ли горяча вода. На манжетах рубашки оставались влажные пятна.

— Мне оставить тебя или?..

Юуки замотала головой и прижалась к телу возлюбленного. Такой тёплый, настоящий, живой. Её. Она не хотела его отпускать, слишком много она сегодня пережила и увидела. Оставаться с этими мыслями наедине было страшно, как после кошмара, и Юуки не собиралась отцепиться от его рубашки и волос, в которые впилась маленькими, но крепкими пальчиками.

— Канаме… — с дрожью заговорила она, но голос тут же осип. Она никогда не говорила этого. Ни разу вслух не признавалась ему. Ей казалось, что Канаме достаточно того, что он знает о её любви через её кровь. И та Юуки вполне с этим примирилась бы. Но нынешней Юуки этого было не достаточно, душа требовала излиться наружу всеми своими чувствами. — Канаме, я…

Не в силах сдержать эмоций, она просто приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Быть может, и не нужно никаких слов, и язык тела сам скажет за неё?

Она целовала его губы, щёки, нос, подбородок и лоб — Канаме наклонился чуть ниже, чтобы ей было удобней рассказывать о своих чувствах. Он понимал, она пережила нечто ужасное этим вечером, и теперь ей требовалась эмоциональная разрядка. И он всегда был готов быть рядом, когда ей плохо. Для этого, как ему казалось, он и существовал.

Они не всегда были друг с другом честны и не всегда приносили друг другу радость. Было много лжи и горестей. Но в конце всего приходит понимание: если ты чувствуешь, что только присутствие этого человека приносит радость, то боль была лишь следствием сомнений.

Юуки пробегала пальцами по пуговицам его светлой рубашки, пока Канаме стягивал вниз молнию на её голубом платье. Оба, возбуждённые после поцелуев и почувствовавшие резкую, почти нелогичную необходимость любви, спешили раздеть один другого, словно наперегонки. Канаме удалось снять её платье первым, и ненужная ткань упала на мокрый пол. Закончив с пуговицами сам, Канаме стянул рубашку и перешёл к бляшке на кожаном ремне. Глядя, как он расстёгивает брюки, Юуки рассоединила крючки на бюстгальтере и опустила его вниз. Через несколько мгновений оба оказались полностью раздеты, оставив кучку одежды мокнуть под долетающими до них настырными каплями воды.

Куран толкнул Юуки под душ. Длинные волосы и нежное тело мгновенно увлажнились, по коже стекали сверкающие бриллианты воды. Канаме хотелось целовать каждую каплю на её прекрасном юном теле, которого, как он верил, он не был достоин. Юуки, впервые видя Канаме под струями воды, наблюдая, как мокнут его полудлинные непослушные волосы, закручиваясь в мелкие кудри на кончиках ещё сильнее, не удержалась и провела влажными ладонями по его телу. Обрисовала пальцами ключицы, часто вздымающуюся грудь и напряжённый торс. Его сильные руки держали её бёдра, пока губы целовали потемневшие от воды волосы принцессы.