Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— В этом документе черным по белому написано, что вы приступили к выполнению обязанностей санитара в психиатрической больнице "Гёустад" двадцать второго ноября тысяч а девятьсот семьдесят девятого года. Что в принципе не противоречит сказанному вами на предыдущем допросе. Верно?

— Да…

— Господин Сандвик, в прошлый раз вы мне также сказали, что не были свидетелем прибытия в "Гёустад" пациента Четыре-Восемь-Восемь и узнали о его существовании лишь спустя несколько месяцев после того, как сами пришли туда на работу. Так?

— Э-э… да.

Сара заметила, что задержанный непроизвольно бросил взгляд на дверь, будто хотел сбежать.

— Однако только что я узнала… — Сара демонстративно заперла замок на несколько оборотов, — что пациента Четыре-Восемь-Восемь привезли в больницу двадцать четвертого декабря семьдесят девятого, то есть через месяц после того, как вы приступили к выполнению обязанностей санитара. Вы уже были там. И приняли пациента, когда его доставили туда двое неизвестных мужчин. Почему вы солгали, господин Сандвик?

— Я… я не лгал, просто забыл, вот и всё. Вы же задаете мне вопросы о событиях тридцатишестилетней давности! Может, я и видел, как тем вечером кого-то привезли, но понятия не имел, что это был Четыре-Восемь-Восемь. Я вам не лгал!

— "Тем вечером", вы сказали? Откуда вы знаете, что это было именно вечером?

— А?.. Я не знаю, может, днем или утром, просто слово подвернулось! — выпалил санитар, раздраженно хмурясь.

— Господин Сандвик, пора бы вам уже начать говорить правду. Ведь это вы приняли и разместили в палате человека, которого привезли в "Гёустад" накануне Рождества. Быть может, и двух директоров этого заведения шантажировали тоже вы? Вы угрожали расправой над их семьями, если они откажутся выполнять приказы? И вы снабжали больницу запрещенным препаратом ЛС-34?

— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите!

— Слушайте, Сандвик, насколько мне известно, у вас есть жена и маленькая дочь…

Пожилой санитар шумно вдохнул.

— Если будете сотрудничать со следствием, суд это учтет. И у вас появится шанс увидеть, как растет ваша дочь.

Сандвик удрученно опустил голову.

— Возможно, я плохо вас знаю, господин Сандвик, но мне почему-то кажется, что вы неплохой человек, и, учитывая, сколько лет вам и сколько вашей дочери, для вас важно, чтобы у нее остались добрые воспоминания о своем немолодом папе…

Взволнованный санитар отвел взгляд, и Сара дала ему время спокойно подумать. За последние несколько часов он как будто постарел лет на десять, а когда снова заговорил, в нем уже ничего не осталось от бодрого, готового сражаться шестидесятилетнего мужчины — теперь перед Сарой сидел жалкий старик, замученный угрызениями совести.

— Я тогда был очень молод, нуждался в деньгах, а у меня ничего такого особенного вроде бы и не просили… — прошептал он.

— Что вы сделали и по чьей просьбе? — почти доброжелательно спросила Сара. — Можете мне поверить, чистосердечное признание значительно смягчит ваш приговор. Срок будет сокращен на несколько лет.

Сандвик вдруг яростно стукнул кулаком по койке:

— Это несправедливо!

— Что несправедливо?

— Вы пытаетесь выставить меня главным злодеем в этой истории, но я ничего плохого не сделал!

— А кто главный злодей? Профессор Грунд, ваш директор?

— Нет, он, по сути, тоже ни при чем. Выполнял то, что ему приказывали, так же как и я.

— Объясните наконец.

Сандвик испустил долгий вздох.

— В семьдесят девятом году я закончил медицинское училище, и нужно было выплатить кредит на учебу… Мне повезло — удалось получить работу в психиатрической больнице "Гёустад", я и не мечтал попасть в такое престижное место… Но зарплаты на приличную жизнь все равно не хватало. — Санитар с трудом сглотнул и сокрушенно покачал головой, словно проклинал себя за решения, принятые в молодости. — В декабре того же года со мной связался какой-то человек. Он предложил мне за ежемесячную плату наличными присматривать за одним пациентом, который должен вскоре поступить на содержание в "Гёустад". Я согласился, хотя сейчас понимаю, какая это была глупость с моей стороны… Согласился, потому что не увидел в том предложении ничего рискованного или незаконного. Меня всего лишь попросили лично ухаживать за больным с амнезией и следить за тем, чтобы он получал регулярный курс лечения препаратом ЛС-34 и проходил тесты на каком-то странном аппарате. Я должен был каждый месяц составлять отчет о его состоянии, описывать рисунки, которые увижу у него в палате, и звуки, которые он будет издавать. Пациента привезли в сочельник. Мне велели не задавать лишних вопросов, не пытаться понять, что с ним происходит, и никому о нем не рассказывать. Еще меня заверили, что директор в курсе и не будет чинить препятствий.

— Что вы знаете о человеке, который сделал вам это предложение? — поинтересовалась Сара, смерив санитара задумчивым взглядом.

— Ничего. Я даже лица его не видел.

— Как же вы общались?

— Сначала по почте, до востребования, а в последние годы — по мобильной связи. Он давал мне номер, на который я должен был звонить раз в месяц и отчитываться.