Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Диктуйте номер, Леонард, я записываю.

Санитар замялся.

— Могу продиктовать, но этот номер уже недействителен. В конце каждого разговора я получал от него новый. А в прошлый раз я сказал ему о смерти пациента Четыре-Восемь-Восемь, и на этом все закончилось.

— Давайте тот номер, который у вас есть.

Леонард Сандвик покорно полез в задний карман брюк и протянул Саре скомканную бумажку.

— Прошу вас, не звоните по нему, тот человек поймет, что номер вы получили от меня, и… — Санитар перешел на шепот: — Я боюсь за свою семью.

Сара, взяв бумажку, молча вышла из камеры и заперла дверь. Она сразу направилась в кабинет, где за компьютером сидел эксперт по телекоммуникациям — худой парень с покрасневшими глазами. По монитору перед ним ползли колонки цифр, время от времени он быстро барабанил по клавиатуре. Сара протянула парню бумажку и попросила отследить номер, по возможности осторожно; тот пообещал управиться побыстрее.

Вернувшись к Сандвику, Сара привалилась спиной к дверной створке и скрестила руки на груди:

— Пока специалисты вычисляют владельца номера, расскажите мне, как ваш собеседник отреагировал на известие о смерти пациента Четыре-Восемь-Восемь.

Леонард молчал, покусывая ноготь на большом пальце.

— Господин Сандвик, ответить на мои вопросы — это единственное, что вы сейчас можете сделать, и единственное, что может вам помочь. Что сказал ваш собеседник, услышав о смерти старика?

— Сначала в трубке была тишина. Потом он заявил, что моя миссия окончена и, соответственно, денежные переводы прекратятся.

— Откуда у старика шрамы на лбу?

— Меня это тоже интересовало. Поначалу я думал, что он преступник… но цифры на лбу — это странно даже для бывшего заключенного…

— Послушайте, если вы хотите, чтобы я сообщила в суде о вашем сотрудничестве со следствием, того, что вы рассказали, будет недостаточно.

Сандвик уставился в пол, нервно выкручивая пальцы. Сара дала ему время подумать, сделав вид, будто читает эсэмэски в телефоне.

— Э-э… возможно, я могу еще кое-что добавить, — произнес наконец санитар тихим голосом.

— Слушаю вас внимательно.

— Вчера, обнаружив, что пациент мертв, я, конечно, сразу понял, что денег мне теперь не видать, и… испугался, представив себе, как скажу жене, что нам придется продать дом…

— Ну и?..

— И решил немного подзаработать… возместить потери. Когда мне тут разрешили позвонить жене, я ей велел немедленно продать ЛС-34 на черном рынке. Знал, что вы все равно докопаетесь до моей связи с этим делом, и подумал, что надо избавить семью хотя бы от финансовых проблем. В общем, я сказал жене зарегистрироваться на интернет-форуме, известном среди медицинских работников. Там можно… э-э… Короче, ЛС-34 должен вызвать интерес у торговцев наркотиками.

— Вы правильно сделали, что рассказали мне об этом, господин Сандвик. Но возможно, вы знаете что-то еще? Например, о рисунках, которыми покрыты стены в палате пациента Четыре-Восемь-Восемь? Они имеют какое-то отношение к людям или событиям, из-за которых он оказался в "Гёустаде"?

— Не знаю… Но сейчас вспомнил кое-что другое. Однажды я плохо себя чувствовал и забыл сделать ему инъекцию ЛС-34. А когда на следующий день зашел в палату, он уставился на меня так, будто увидел в первый раз. И взгляд у него был ясный, осмысленный, против обыкновения. Он сразу спросил по-английски, где находится и сколько времени здесь провел. Я ответил, что он в психиатрической больнице, а попал сюда после того, как его подобрали на улице Осло в полном беспамятстве. Он посмотрел на меня задумчиво, отвернулся и сел на кровать, так ничего и не сказав. Я поинтересовался, помнит ли он что-нибудь… о своем прошлом, о родственниках. Но он промолчал.

— Больше вы ни о чем не говорили?

— Ну, меня все-таки разбирало любопытство. Так что, пока колол ему очередную дозу ЛС-34, я спросил, почему он каждый день так кричит. Это и правда было очень странно — он издавал какие-то нечеловеческие звуки. Я хоть и привык к ним, все равно всякий раз делалось не по себе…

Сара изобразила на лице вежливое участие, побуждая санитара к дальнейшим откровениям. Тот, помолчав еще немного, продолжил едва слышно:

— И тут он повернулся ко мне и сказал, что кричит потому, что пытается вспомнить. Я спросил — о чем? А он… Никогда не забуду, какой у него был взгляд, когда он сказал: "Вам лучше не знать". — Леонард Сандвик тряхнул головой, будто хотел отогнать неприятные мысли. — Знаете, я ни разу в жизни не видел, чтобы в глазах человека так четко отражался страх. Мне этот его взгляд и сейчас в кошмарах снится. Не знаю, что он там видел, но ни за что на свете я не согласился бы оказаться в его шкуре. Ни за что на свете…

Голос Сандвика растворился в тишине. Даже Сара была взволнована услышанным.