Инстинкт убийцы

Мы оказались в комнате для наблюдения. По другую сторону полупрозрачного зеркала агент Бриггс и Дин сидели напротив темноволосого человека с черными глазами – с глазами Дина.

Мне не следует здесь находиться. Мне не следует это видеть.

Но из-за охранника, которому хотелось самоутвердиться, я оказалась здесь. Дин и его отец сидели молча, и я невольно задумалась: как долго они уже сидят здесь, глядя друг на друга? Что мы пропустили?

Стерлинг неотрывно смотрела на Реддинга.

Отец Дина был некрупного телосложения, легкая улыбка освежала его непримечательное лицо, он выглядел как тот, кто контролирует ситуацию. Темные густые волосы аккуратно причесаны, на подбородке и щеках легкая щетина.

– Расскажи мне о письмах. – Дин произнес это не как вопрос или просьбу. Какой бы разговор ни происходил между ними до того, как мы пришли, сейчас Дин сосредоточился на своей задаче: получить нужную информацию и убраться отсюда.

– Какие письма? – дружелюбно спросил его отец. – Те, в которых меня осыпают проклятьями? Те, в которых семьи описывают свой путь к прощению? Те, в которых мне предлагают руку и сердце?

– Письма от профессора, – ответил Дин, – который пишет книгу.

– Ах, – сказал Реддинг. – Фогль, полагаю? Густая копна волос, глубокий проникновенный взгляд, чересчур восторгается Ницше?

– Значит, он приходил. – Театральная манера отца, похоже, на Дина не действовала. – Что он у тебя спрашивал?

– Есть только два вопроса, Дин, ты же знаешь. – Реддинг довольно улыбнулся. – «Почему?» и «Как?»

– И что за человек этот профессор? – продолжал Дин. – Что его больше интересует – «Почему?» или «Как?»?

– Немного того, немного этого. – Реддинг наклонился вперед. – А с чего вдруг так заинтересовались моим коллегой? Боитесь, что он неправильно что-то о вас напишет, когда будет рассказывать мою историю?

– Нет никакой истории.

– Моя история – ваша история. – В глазах Реддинга появился странный свет, но он сумел скрыть его и продолжил говорить более сдержанно. – Если вы хотите знать, что профессор пишет и на что он способен, сами его спросите.

– Спрошу, – сказал Дин, – как только ты скажешь мне, где его найти.

– Ради бога, Дин, не то чтобы у меня он на быстром наборе в телефоне был. Мы же не друзья. Он несколько раз брал у меня интервью. В общем, он задавал вопросы, я отвечал, а не наоборот.

Дин встал, собираясь уходить.

– Но, – с хитрым видом добавил Реддинг, – он упоминал, что большую часть текстов пишет в хижине в горах.

– В какой хижине? – спросил Дин. – В каких горах?

Реддинг показал закованными в наручники руками на стул Дина. Немного помедлив, тот сел.

– Мне нужно освежить память, – сказал Реддинг, слегка наклонившись вперед и внимательно глядя в глаза Дину.

– Что тебе нужно? – Голос Дина звучал совершенно ровно. Реддинг либо этого не замечал, либо ему было все равно.

– Тебя, – произнес он, впитывая взглядом каждую деталь, разглядывая Дина, как художник – свое лучшее произведение. – Я хочу узнать больше о тебе, Дин. Чем эти руки были заняты последние пять лет? Что видели эти глаза?

Было что-то странное и пугающее в том, как отец Дина описывал его тело по частям.

«Дин для тебя просто вещь, – подумала я. – Его глаза и руки, его рот. Что-то, чему нужно придать форму. Что-то, чем нужно владеть».

– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе. – Голос Дина даже не дрогнул.

Его отец пожал плечами.

– А я никак не могу вспомнить, где хижина профессора – в районе Катоктина или в Шенандоа.

– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, – произнес Дин, впившись взглядом в отца, – не о чем говорить. Что ты хочешь услышать? Что эти руки, эти глаза – они ничто?

– Они все, – ответил Реддинг, его голос дрожал от напряжения, – и они способны на многое.

Агент Стерлинг встала и подошла ближе к стеклу. Ближе к Реддингу.

– Давай, Дини, в твоей жизни должно быть что-то стоящее. – Реддинг был абсолютно расслаблен, неуязвим для враждебности, которую излучал Дин, может, даже ее не осознавал. – Музыка. Спорт. Мотоцикл. Девушка. – Реддинг наклонил голову. – Ах, – сказал он, – значит, есть девушка.

– Никого нет, – огрызнулся Дин.

– По мне, ты как-то слишком несговорчив, сынок.

– Я тебе не сын.

Реддинг вскинул руки. В одно мгновение он оказался на ногах. Дин, наверное, наклонился вперед, потому что отец сумел схватить его за рубашку и рывком заставил сына встать на ноги.

– Ты мой сын больше, чем сын своей шлюхи-матери. Я в тебе, мальчишка! В твоей крови, в твоем сознании, в каждом твоем вздохе. – Лицо Реддинга оказалось так близко к Дину, что тот, наверное, ощущал жар его дыхания. – Ты это знаешь. Ты этого боишься.

Только что Дин просто стоял рядом со столом, а в следующую секунду он уже вцепился в оранжевый комбинезон отца, так что Дэниелу Реддингу пришлось распластаться на столе.

– Эй! – Бриггс втиснулся между ними. Реддинг первым отпустил Дина и покорно поднял руки.