Институт благородных отбросов

Все закончилось бы по-другому, потрать они столько усилий на доброе дело. Например, не только отремонтировали маяк, но и зажигали огонь каждую ночь. С другой стороны, какое же это пиратство, если штормовой ночью в прибрежных водах безопасно, как в собственной ванной? Опять же, повязки на глазу — жутко не удобная штука, но положение обязывает! Тот, кто решил, что они помогают ориентироваться в темном трюме, никогда не наступал на грабли в своем сарае. А ворона на плече?! Она же все время гадит на спину! И не прогонишь, потому что уже научил питомца кричать: "Йо-хо-хо!", "На рею!" и "Я — попугай! Просто болел!".

Много сил потратили мужчины, чтобы построить тайные убежища на случай прихода армии с материка. Армия так и не появилась, а погреба и тоннели порадовали только домохозяек: те обустроили ледники, кладовки и клуб книголюбов.

Истории с пиратским флагом жители стыдились больше всего: ни одна ярмарка или свадьба не заканчивалась такой эпической дракой. Сначала борцы с расизмом заявили, что череп похож на эльфийский. Потом женщины подлили масла в огонь: пожелали дать флагу имя "Веселая Мэри". Или "Катерина". Или "Кувалда". А там и меньшинства подтянулись, которых на флоте не так уж и мало, эти считали, что черный — не в тренде, лучше — в полосочку или в клетку.

Так и не стали жители полуострова успешными грабителями-флибустьерами: не вошли в лонг-лист премии "Пират Года", что уж говорить о первых местах. Даже убить толком никого не смогли, убийственным каждый раз был только счет, который на постоялом дворе выставляли жертвам пиратов. Но несколько кораблей те все-таки потопили, а где награбленное, там интриги, коварство и жадность. Интриги местным удавались немногим лучше пиратства, вот почему проклятые сундуки с сокровищами никому не причинили вреда.

Сокровищ попросту не было.

Или все так думали — до того дня, когда студенты-шелки подняли со дна бутылку, поросшую ракушками. Бутылка их очень расстроила: в ней не нашлось ни бренди, ни вина, ни даже эля — только записка, донельзя скучная. Но студентка-кикимора сообразила: "Не всякое старье — мусор!", и отнесла находку в антикварную лавку.

В тот день она стала самой популярной в своей компании: антиквар отвалил за бутылку приличную сумму: хватило на эль и на боулинг.

Старый антиквар-гоблин не верил в сказки о кладах, зато хорошо разбирался в клиентах: продал листок из бутылки дракону.

Лорд Грегори-Дракон оказался единственным, кто не поленился внимательно прочесть послание из прошлого. Он даже нанес визит в библиотеку и поднялся довольно высоко по стеллажам в поисках словаря архаизмов. Разобрав старо-гоблинское наречие, спрятал карту до лучших времен.

Слово "проклятие" рядом с крестом и сундуком ему очень понравилось.

* * *

Тори проснулась и лежала неподвижно, прислушиваясь. Дыхание Чарли касалось ее щеки, такое ровное и спокойное, что она не смела пошевелиться. Боялась потревожить его сон, в кои-то веки безмятежный. Слишком часто Виктория замечала: даже во сне его лицо то и дело искажала гримаса — усмешку сменяла печаль. В чем причина? На утро принц клялся, что ничего не помнит.

"Уж лучше бы кричал или страдал лунатизмом — тогда точно был бы повод искать специалиста, — размышляла Тори. — А еще этот слуга, чтоб его…"

Не то чтобы Принч относился к ней плохо — совсем наоборот: был любезен и обходителен. Виктория убеждала себя: это бабские заморочки и ревность. Слуга, фактически, вырастил Чарли, и вдруг является девица с другой планеты. Не она — камердинер имел право ревновать принца. И точно имел право подозревать ее во всех тяжких — это же профессиональный долг охранника.

Но, когда двадцать пять часов в сутки чувствуешь взгляд охранника, становится неуютно.

"Ох, ты ж!.."

Тори вспомнила: предстоит прогулка по пиратским тоннелям. По темным заброшенным коридорам, и Принч не просто окажется рядом — будет дышать ей в затылок.

"Мамочки…"

Ей отчаянно захотелось остаться в спальне Чарли и провести все выходные в постели, где в затылок будет дышать только тот, кто бесконечно ей дорог.

"Стоп. Минуточку."

Виктория вдруг поняла: посапывание над ухом затихло. Она медленно обернулась.

Так и есть!

На лице Чарли красовалась улыбка до ушей, к счастью, — без оттенка безумия, зато в ней читалось: "Сюрприз!"

— Идея! — беззаботно воскликнул принц. — Проведем два дня здесь! Только ты и я, хорошо? — не дожидаясь ответа, он поцеловал Тори. Вскинул голову и завопил так, что она едва не упала с кровати:

— Принч!!! Подай завтрак и бери выходной!

В такие минуты Тори задумывалась, не владеет ли камердинер магией. Знала, что это не так, и все равно сомневалась. Иначе как объяснить то, что Икабод Принчепс вкатил в комнату сервировочный столик буквально через секунду.

— Спасибо, дружище, — тепло улыбнулся ему Чарли. — До вечера ты свободен.

Камердинер не стал возражать — явно слышал, как Чарли рассуждает о планах на выходные. Виктория не просто обрадовалась этим планам — была готова плясать от счастья. Никаких тоннелей, никаких кладов, никаких спецназовцев со взглядом, как прицел снайпера.