Институт благородных отбросов

— Я хотел сказать, что мы ползем по полу, как идиоты, но тут попался слишком интересный абзац, — откликнулся Пейдин.

— Убью!.. — взвыла Лебедка. Тори упала лицом в паркет и заснула.

Глава 27. Петля: обратно

— Не думала, что на голом полу так…

Гномка не позволила Тори договорить: широкая ладонь Лебедки зажала ей рот. Изабель молча приложила палец к губам и покачала головой. Все так же молча указала куда-то Виктории за спину.

В ужастиках категории "Бэ" такие действия предваряют сюжетный поворот, например — явление рояля-убийцы. Не хватало только зловещей музыки — по очевидной причине: ужастик творился в библиотеке. Здесь мог быть только зловещий шелест страниц или зловещее сопение посетителей.

Именно с этими мыслями Виктория обернулась. Долгий, трудный подъем привел друзей в круглый зал без окон. То, что возвышалось в центре зала, походило на рояль-убийцу исключительно размерами. В остальном это была горгулья — самая странная горгулья из встреченных Тори в ИБО: гибрид паука с промышленным роботом. Серый, блестящий монстр вращался вокруг своей оси, не двигаясь с места, его лапы брали книги со стеллажей, листали, что-то печатали на машинке, и все это — одновременно. Точно так же вели себя глаза горгульи: одни смотрели в текст, другие — по сторонам, третьи…

Пара черных выпуклых глаз уставилась на незваных гостей. "Зря я поспала — теперь есть силы бояться…" — успела подумать Тори.

— Здравствуйте. Спасибо, что воспользовались библиотекой. Пожалуйста, соблюдайте тишину и не нарушайте правила.

Тори могла поклясться: она расслышала звуки работы сервомеханизма. Голос у паука тоже оказался слегка механический, интонациями напомнив он-лайн переводчик. Это почти обрадовало — оживило воспоминания о доме. Паук-библиотекарь протянул многосуставчатую лапу, и Тори поняла: ей не страшно. Лапа заканчивалась не когтем — кистью, почти человеческой, но с двумя большими пальцами. В пальцах оказались зажаты самые обычные формуляры: точно такие приходилось заполнять внизу для госпожи Энжей.

— Благодарю вас, — кивнула Виктория и обернулась к друзьям.

Обе подруги с гримасами ужаса на бледных лицах отползали все глубже в туман. Лепрекона гномка спрятала к себе за спину.

— Стойте! — Тори бросилась к ним — Куда?! Вы же сейчас упадете за край!

— Ш-ш-ш!

И снова Тори вспомнила дом: паук шикнул, словно двери на сжатом воздухе.

— Ну, нафиг! — выдохнула Лебедка. — Я здесь лишней секунды не задержусь. Хватай, что есть про эльфов, и сваливаем!

— Напоминаю, — снова подал голос паук, — вы можете взять книги, которые унесете сами и будете читать сами…

— …в противном случае за последствия отвечаете сами! — договорила Тори сердито. Она уже не просто забыла о страхе — смогла разозлиться: проделать такой путь, и ради чего?! Ради бюрократической волокиты? А если в единственной книге не окажется нужного лекарства?

Все это и еще много не слишком добрых слов Виктория высказала библиотекарю. Тот слушал молча, не двигая ни единой лапой. Если б не помаргивающие глаза, можно было подумать: он впал от студенческой наглости в ступор. Или вообще отключился.

— И кстати: почему у библиотеки такой недружественный интерфейс?! — сделала Тори контрольный выстрел. — Вы нарочно отпугиваете пользователей?

— Что недружественный? — спросила Изабель.

— Кого отпугивают? — удивилась Лебедка.

— Это рабочий интерфейс, — невозмутимо ответил библиотекарь, когда у Тори закончились оскорбления, — он может быть заменен.

Без паузы, без предупреждения паук начал трансформироваться в нечто новое. С тихим гудением лапы изгибались под немыслимыми углами. Массивное тело, намертво соединенное с полом, распадалось и складывалось, напоминая Тори головоломку Рубика. От этого зрелища замутило, но Виктория стерпела и не отвернулась. Судя по звукам за ее спиной, у кого-то из подруг не выдержал желудок. Или нервы.

— Чтоб меня! — воскликнула гномка, когда последняя деталь встала на место. — Теперь он — ящик без глаз и рук. Ты его доконала!

Виктория оглядела каменный куб со стеклянной панелью. Покачала головой:

— Все в порядке. Это информационный терминал.

— Таких чудищ не знаю, — проворчала Лебедка.

— Зато я знаю, — усмехнулась Виктория. — И, кажется, понимаю, почему здесь такие странные правила.

* * *

Время на лестнице текло незаметно. Старый гоблин помнил, сколько сделал привалов, но давно бросил считать пролеты. Те не менялись: девять шагов вверх и площадка. Пыль и запустение. Старик был почти благодарен за нелепые выходки лестницы: они помогали не расслабляться. Скользкие ступени, вязкие ступени, даже горящие ступени — лестница очень старалась. Картины плевались водой, пчелами и воронами, на одной из площадок обнаружилось мягкое кресло — так и манило присесть. Гоблин пинком отправил мебель вниз, полюбовался, как та запоздало салютует пружинами.

Еще через десяток пролетов его поджидал диван.

— Повторяешься, — проворчал Безымянный. Диван распахнул ящик с зубами-гвоздями, из пасти багровым языком торчал клок обивки.

— Фу! — равнодушно бросил гоблин. — Плохая собака!