Институт благородных отбросов

— Обязательно устраивать фейерверки? — заныл Белый Силуэт, вынырнув из ступеней. — Что следующее — громкая музыка? Выгул собак? Это — наш дом, вы не имеете права вламываться!

— Ваще отстой! — поддержал друга Черное Лицо и с вызывающим видом завис перед незваным гостем.

— Цыц, — беззлобно прикрикнул профессор на призраков. — Брюзжание — моя привилегия. Извинений не ждите — колени уже не те.

Он не стал церемониться с Черным Лицом — прошел прямо сквозь него. Поднял руку с магическим светом и обнаружил: слухи не преувеличивали — лестница оказалась с характером.

Первый пролет на глазах гоблина превратился в обледеневший пандус.

— Не ожидали? — захихикал Силуэт и едва успел отпрыгнуть: старик бросил светящийся шарик в него. Создал другой, с ловкостью юноши вскочил на перила и перебежал к следующему пролету. Позади, разочарованно скрипнув, лестница приняла свой обычный вид. Впереди она не изменилась, но Безымянный был начеку, готовый к новым сюрпризам. Ожидая их в любую секунду, он прошел полдесятка пролетов и оглядел площадки. Призраки давно махнули рукой на чистоту и порядок: древесина потускнела, пыль легла на полу ровным слоем, напоминая испачканный снег, обои в углах отклеились, отогнулись, словно зачитанные страницы огромных книг. Пахло затхлостью и старой бумагой.

И морем. Прохладой ночного бриза, горькой солью, чуть-чуть — свежей рыбой. Там, где секунду назад была пустая стена, красовался акварельный пейзаж.

Еще через мгновение из картины на площадку выплеснулся поток воды.

Лестница опоздала совсем немного: старый гоблин убежал выше, а пейзаж водопадом отправился вниз, оставив после себя лужи, песок и очень сердитого краба.

— Гадство! — взвыл Черное Лицо. Силуэт принялся выжимать саван.

— Держитесь рядом, раз уж увязались за мной, — усмехнулся старик. — Может быть, уцелеете.

* * *

Пейдин доигрался: его покусала местная фауна.

Тори не удивилась бы, окажись это горгульи. Но пожарные смотрели с немым укором, не предпринимая попыток напасть. Враг напал незаметно, коварно, и вообще не был врагом — пока лепрекон не прошелся по стеллажам с дневниками исторических личностей.

В какой-то момент Виктория увидела: Пейдин больше не карабкается — висит на страховке, уткнувшись в книгу. Легкий — рюкзак весил больше него — лепрекон мог сколько угодно подниматься подобным способом: Лебедке это было не в тягость.

Но почему сейчас, и без предупреждения? Откуда такое стремление к знаниям? Подозрительно.

— Изабель! — рискуя вызвать гнев горгулий, повысила голос Тори. — Некогда объяснять, нужен привал!

Понятливая вендиго не стала спорить — ей хватило взволнованных интонаций. Закрепившись на полках, девушки озабоченно посмотрели на лепрекона: тот все еше читал и не замечал, что происходит вокруг.

— Можно? — гномка попыталась забрать у него книгу. Ответом было злое шипение. Пейдин вцепился в добычу мертвой хваткой:

— Надо… узнать… что дальше!

— Кошмар! Я слышала о магических фолиантах, которые порабощают душу! — воскликнула гномка. — Как ему помочь?

— Я тоже слышала о них, — Изабель нахмурилась. — Не будем паниковать раньше времени, но…

— Эм-м… девчат? — Виктория заглянула через плечо Пейдина. — Не тянет этот драный покетбук на фолиант. Он тонкий, заляпанный жирными пальцами, а на полях — рисунки: голые женщины и что-то вроде крестиков-ноликов. Прочесть, увы, не могу — не хватает знаний.

— Я тоже не могу. Придется рискнуть, — пробормотала Лебедка. — Почитаешь нам вслух, дружочек? — ласково попросила она лепрекона. Нормальный Пейдин не повелся бы на такое. Одержимый кивнул, не поднимая глаза от страниц:

— Конечно!

"Четвертое дризленя. Пытался вызвать Мать-Природу, чтоб исцелить икоту. Вместо нее случайно вызвал Тех Кого Нельзя Будить. Те Кого Нельзя Будить велели не шуметь после одиннадцати: им завтра рано вставать к жертвоприношению на Долгом архипелаге. Извинился. Обнаружил, что Те лечат икоту лучше Матери — одним своим видом. Нужно будет рассказать знакомым героям.

Двадцать шестое дризленя. Получил от местного лорда заказ на вивернину мухоловку. Избил заросли мухоловки волшебной палкой. Заработал десять золотых и аллергию."

— Спасибо, достаточно. По-моему, дело не в содержании, — Тори потерла подбородок. — Минуточку. Точно. Как? Как он понимает такой старый текст?!

— А-а-а… это просто, — рассеянно откликнулся лепрекон. — Тут в корешке сидит забавный такой червячок. Цапнул за палец, но уже совсем не болит. Думаю, дело в нем. Хотите попробовать?

— Ох, ты ж… — всплеснула руками Лебедка и добавила несколько слов, которые переводчик Тори громко запикал. Изабель стремительным движением выхватила у лепрекона книгу и спрятала в сумку.

— Нужен образец для противоядия, — ответила она на недоуменный взгляд Тори. Гномка тем временем пыталась остановить приятеля, пыхтя и ругаясь: проще было бы удержать намыленную куницу. Виктория торопливо огляделась. Взяла со стеллажа увесистый том:

— Смотри! Диссертация по экономике, тема: социальные функции денег!

— Класс, — тут же успокоился лепрекон. — Да она еще и с картинками. О-о-о… Грязные, непослушные деньги…