Институт экстремальных проблем

На кухне Вадим открыл холодильник и, сверяясь с оставленной мамой запиской, начал вытаскивать бесчисленное, как ему показалось, количество мисок и кастрюлек с приготовленной едой. Катюшка внимательно наблюдала за этим процессом. «Разогреть в микроволновке», — на нескольких посудинах была такая пометка.

— Катюха, — Вадим оглянулся на девчушку, — покажи мне, как с печкой обращаться. У меня дома такой нет, я не знаю, что с ней делать. И вообще, дядя Дима тупой.

Теперь уже трехлетняя малышка, сияя от радости, что и она может чему-то научить такого большого дядю, подробно объясняла Вадиму, какую нужно взять посуду, каким переключателем поставить время, а каким режим, как закрыть и как открыть печку.

Обед понравился Кате тем, что дядя не запрещал ей разговаривать за столом, не подгонял и не ворчал, как мама или бабушка, что она медленно ест и нужно десять раз все подогревать. А лучше всего было то, что дядя Дима после обеда не отправил ее спать. Они устроились вместе на большом диване, и дядя стал рисовать ей разных зверюшек. Страницы альбома очень быстро заполнились белками, зайцами, медвежатами и, конечно же, Вадим не мог не нарисовать Ветку и не рассказать малышке историю лосенка. Катя прыгала от восторга по диванным подушкам, а потом потребовала нарисовать ей принцессу из сказки.

Рука Вадима сама собой вывела тонкие черты лица, пышные волосы, спадающие на плечи, большие глаза с фантастически длинными ресницами. Катюшка замерла от восхищения и тихо прошептала:

— Золушка… Нет, еще красивее!

Медведев посмотрел на рисунок и вздохнул:

— Ее зовут Светлана, она работает вместе со мной.

— Принцессы не работают, — не очень уверенно сказала Катюшка.

— Она не принцесса, а самая обычная девушка, — снова вздохнул Вадим и тут же спохватился: — Нет, не обычная, а самая красивая, самая умная, самая добрая девушка на свете. Ее все любят.

— И ты?

— И я. Но мы поссорились. Я поступил очень плохо, и она на меня обиделась.

Вадим говорил, а сам в это время рисовал длинное платье со шлейфом и высоким кружевным воротником. Катя завороженно следила за движениями карандаша.

— Не похоже…

Медведев критически оценил свое творчество и достал из сумки фотографию, которую всегда носил с собой, редкий снимок, когда даже Сергей Томский оказался среди ребят. Всегда фотографировал он, а в тот раз доверил свою камеру Кириллу Задонцеву, который тоже знал толк в этом деле. В центре стояла стройная светловолосая девушка в темно-голубом комбинезоне с эмблемой института на нагрудном кармане, у ее ног лежал Казан и, задрав морду, смотрел на нее. Высокие Вадим и Илья, чтобы попасть в кадр, присели рядом с собакой, а около Светланы стояли Сергей и Петрович.

Катюшка внимательно разглядывала снимок, пока Вадим рассказывал ей, кто есть кто.

— Она очень добрая и очень-очень красивая! Вы помиритесь! — радостно сказала девочка.

— Ты так думаешь? Она простит меня? — Медведев переспросил, так хотелось ему лишний раз услышать несколько слов в подтверждение своих надежд.

— Ты ей скажи: «Я больше так не буду!» – посоветовала малышка. — Она простит тебя, улыбнется и поцелует. И больше вы никогда не будете ссориться.

— Катенька, ты умница! — обрадовался Вадим. — Я так и сделаю!

Заметив, как восторженно Катюшка смотрела на Свету, Вадим оставил фотографию ей, но попросил не показывать снимок никому.

— Я так спрячу, что никто не найдет, даже бабушка!

Потом Вадим читал племяннице сказки Андерсена и дошел до «Гадкого утенка». «Нет, Света гадким утенком никогда не была, — подумал он, — но нужно было как следует присмотреться, чтобы разглядеть ее нежную красоту, которая, не будучи подчеркнута косметикой, не бросалась в глаза. Какой я, к черту, художник, если не заметил этого? Примитивный самец, которому нужны тонны теней, туши и помады, чтобы посчитать женщину привлекательной!»

Медведева отвлекли от этих размышлений настойчивые требования Катюшки: «А дальше что?»

«Гадкий утенок» был дочитан, а после него Вадим принялся за «Снежную королеву». Сам он даже и не помнил, когда в последний раз читал эти сказки, и сейчас где-то на заднем плане сознания росло недоумение. «Как можно называть их детскими? — поражался Медведев. — В них заложен такой глубокий смысл, ответы на вопросы, которые ищут и никак не могут найти взрослые. Может, это происходит потому, что они вовремя эти сказки не прочитали? Или прочитали, но ничего не поняли и все забыли, как я? Сколько же в нас осколков того волшебного зеркала, которые мешают видеть добро и красоту?!» Он вспомнил недавний сон, свои попытки отогреть Светлану, спасти ее от стужи. Как бы он хотел, чтобы его помощь понадобилась любимой наяву! Он даже в мыслях не мог допустить, чтобы с девушкой случилось что-нибудь плохое, но мечтал хотя бы перенести ее на руках через большую лужу во дворе старой базы, как это сделал однажды Денис, а он стоял, смотрел на них и молча завидовал Зорину.