Институт фавориток

— Дейлина, — изумленно произносит ли’Тон. — Но… Я ведь утром с тобой говорил. Как же…

Он в полной растерянности переводит взгляд на моего спутника, который, лишь усиливая его недоумение, притягивает меня к себе ближе, обнимая за талию.

— Я полагаю, что вы не с ней общались, а с ее компаньонкой, — мягко замечает Атис. — Позвольте нам все объяснить. Здесь? Или…

Монт спохватывается, кивает, ждет, когда я скользну пальцами по его ладони, и приглашающим жестом просит нас следовать за собой. Вот только если я медлю, то есть иду с опаской, потому что больше всего боюсь попасть в какую-нибудь ловушку, то леянин шагает уверенно, ничуть не страшась ни предстоящего разговора, ни того обстоятельства, что вся его охрана осталась внизу.

Однако не только у него выдержка и самообладание на высоте. Король Цесса тоже ведет себя вполне корректно и вопросов больше не задает. Лишь когда мы оказываемся в его кабинете и усаживаемся в кресла, позволяет себе заговорить:

— Что за игру вы затеяли, ат’Шон?

В голосе пусть скрытое, но все же возмущение. И взгляд, которым он одаряет меня, тоже не светится одобрением. Вот только обвинить меня Атис ему не позволяет.

— Боюсь, что начал ее вовсе не я.

Он скользит пальцами по коммуникатору, активируя какую-то программу, и по помещению разносится знакомый язвительно-трагический голос:

— Цессяне гнусно решили захватить власть, уничтожив императора, и, чтобы отвести от себя подозрение, вынудили меня быть посредником в своих переговорах с пиратами…

— Это ложь! — Бледное лицо Монта багровеет, и он вскакивает со своего места, опираясь ладонями о столешницу. — Где этот… этот… — задыхается от негодования, не находя подходящих слов. — Я его удавлю собственными руками!

Его кулаки сжимаются, сминая лежащие на столе листы бумаги, а затем их скручивая, словно цессянин уже чувствует под своими пальцами шею иперианина.

— Успокойтесь, ли’Тон, — спокойно реагирует на это Атис. — Истинное положение дел мне известно. Никто не собирается вас обвинять, в противном случае эта запись уже давно была бы обнародована. Что касается Джаграса Гун он’Ласта, то он будет находиться под арестом на моем корабле до судебного разбирательства.

— Зачем же… — непонимающе встряхивает беловолосой головой альбинос, опускаясь обратно на сиденье.

— Хотел убедиться в том, что вы цените справедливость в той же степени, в которой отстаиваете свою невиновность.

— Говорите. — Монт прищуривается, откидываясь на спинку кресла.

— Джаграс сделал все, чтобы Дейлина приняла предложение вашего сына, не имея иного выбора. Думаю, что вы об этом догадывались, но посчитали несущественным, потому что наследница была свободной.

— Допустим, — уходит от прямого ответа король. На мгновение его глаза находят меня и вновь возвращаются к леянину.

Взгляд холодный, неприятный, осуждающий. Видимо, король уже понял, к чему ведет его оппонент, и моя роль в этом ему не нравится. Я невольно ежусь, а в душе вновь рождаются опасения, которые уже почти исчезли. И тут же чувствую уверенное, успокаивающее пожатие, потому что Атис накрыл мои судорожно сжатые ладони своей рукой, продолжая разговор с цессянином.

— Как видите, сейчас ситуация в корне иная. Сомнительно, чтобы принц своевременно информировал вас обо всех нюансах отношений, которые были между ним и Дейлиной, но о том, что влечения к нему у девушки нет, вы все же в итоге узнали. Так что вас не должно удивлять, что между нами возникли взаимные чувства.

— Я вижу, что вы, ат’Шон, ловко воспользовались тем стечением обстоятельств, о которых вам стало известно, — презрительно кривит губы Монт. — И наглядно продемонстрировали поведение, недостойное вашего королевского статуса. Вы спровоцировали влечение у девушки, прав на которую у вас нет.

— Мне казалось, вы прозорливее, ли’Тон, — возвращает ему упрек леянин. — И умеете делать правильные выводы.

— И в чем же я ошибся? — Белые брови поднимаются с явной издевкой. — В том, что вы нашли способ прибрать империю к рукам, соблазнив наследницу и рассчитывая на свадьбу с ней после того, как Атиус откажется от нее как от фаворитки? Так это очевидно.

— Очевидно ровно в той же степени, в которой вы причастны к гибели Ит Мун ро’Лона и его жены, — холодно отчеканивает Атис.

— Хорошо. — Монт поднимает руки, демонстрируя, что аналогию понял и готов пойти на уступки. — Допускаю, что вы действовали, не имея умысла. Верю, что удачно для вас сложились обстоятельства. Однако Дейлина — фаворитка моего сына. Надеюсь, вы не станете отрицать того, что, вступая с ней в личные отношения, вы, пусть невольно, — он снова умышленно делает оговорку, — но нарушили закон?