Институт фавориток

— Верно… А девочка хорошенькая. Личиком симпатяшка, глазки такие выразительные. Коренастенькая, правда, но фигурка неплохая. Кожа, как у нас, совсем бледная. Вот были бы волосы светлые, цены бы красотке не было. Я бы на месте принца такую тоже в фаворитки определил.

— Ты бы себя в покойники определил! Услышит кто, как ты фривольно о ней говоришь, и вылетишь с корабля в открытый космос. Скажи спасибо, что я твой брат. Доносить не стану. Работай давай, а не языком мели! Где утечка, видишь?

— Не слепой. Можно подумать, качество работы от того, что я болтаю, зависит… Все, перекрыл. Крепи обшивку. Здесь закончили.

Слушаю я, вернее, подслушиваю сей диалог и бледнею. Потом краснею — кровь приливает к щекам и в жар бросает. А когда мужчины уходят, осторожно выбираюсь на открытое пространство. То есть в гостевую часть комнаты Луриты из тесного гардеробного отсека. Меня потому и не заметили, что платья там висят плотно, их много и они длинные, а спрятаться я успела, едва голоса услышала.

Да-а… Вот так заходишь проведать подружку, а вместо этого выслушиваешь откровения ремонтников, которые, пользуясь ее отсутствием, чинят… А что они чинили?

Заглядываю в гигиеническую комнату, где трудились цессяне, и ничего криминального не вижу. Стены на вид литые, чистота и порядок идеальные… Ну и правильно, нечего гостям вникать в техническую сторону вопроса. А вот запах после починки остался специфический, потому и вентиляция шумит, вытягивая раздражающий аромат. Даже шигузути его почуял, высунул мордочку из оборок, прищурился, как обычно делал, когда свет казался ему слишком ярким, чихнул, презрительно фыркнул и зарылся обратно.

— Фырчи не фырчи, а дел ты натворил… — укоряю питомца. — Слышал? Кома у принца была. Ты чем его так попотчевал, страшный зверь шигузути? Гроза цессян! Они теперь тебя боятся, — хихикаю. Ответа, само собой, не получаю и вздыхаю: — Ну да ладно. Главное, он жив, и тебе тоже ничего не угрожает… Так где же Лурита?

Возвращаюсь в основное помещение, которое и осмотреть толком не успела, потому что нежданные гости появились. Кровать аккуратно застелена, и поэтому понять, ложилась ли девушка спать или с утра все прибрала, невозможно. А вот платье, в котором подружка вчера от меня выскочила, в шкафу отсутствует. И отсек чистки белья тоже пустой. Кстати, ведь и ванна совсем сухая, даже намека нет на влажность, которая бы, несомненно, сохранилась, прими кто-то душ с утра. Опять-таки ремонтники пришли, наверняка зная, что хозяйки не только нет в своих комнатах, но и в ближайшее время не будет.

Ого… И вновь предчувствие грядущих неприятностей распускает свои щупальца, оплетая и заставляя задыхаться от жутких картинок, рождающихся в воображении. Лурита пошла к дяде. Тот, вне всяких сомнений, был на взводе. Она грозилась его спровоцировать… Ох, не случилось бы беды!

Помедлив, все же выхожу из комнаты, пусть и без особого желания встречаться с дядей, но с твердым намерением именно это сделать. Мне жизнь и здоровье подруги важнее принципов и желания мстить за унижения, проявляя к нему неуважение. Вот только оказавшись в светлом пространстве главного коридора, основательно теряюсь. Нет, вовсе не из-за освещения, которое, кстати, действительно стало ярче, а из-за суеты и шума, которыми наполнился жилой сектор. Притом что еще десять минут назад он казался совершенно безжизненным.

Теперь же в какие-то двери кто-то суетливо вбегает, из других соответственно выбегает, а одна неуемная личность вообще проносится мимо со скоростью хорошего спринтера, а затем останавливается, едва не упав, разворачивается, делает несколько неуверенных шагов назад, ошарашенно глядя на меня, и радостно сообщает:

— Нашел!

На всякий случай оглядываюсь. Может, он кого-то другого имел в виду? Однако коридор, из которого я вышла, пуст, значит, именно мое «погуляю» вызвало такой переполох. Или «без сопровождения»?

Второе. Понимаю это, едва оборачиваюсь. Увидев заинтересованных в моей поимке субъектов, слышу от одного из них:

— Вы одна?

Демонстративно осматриваюсь, намекая, что вопрос по меньшей мере бессмысленный.

— Вроде как да, — с растерянностью в голосе подтверждаю и тут же спохватываюсь: — Ой, нет! С ним! — выразительно указываю на оборки на груди, из которых расслабленно свисает длинный тонкий хвостик.

Сиреневые глаза визави скользят по вещественному доказательству моих слов и тут же возвращаются обратно к лицу. Рассматривать место обитания шигузути он не стал. Предпочел снова заговорить:

— Разумеется, ваш питомец — достойный спутник. Однако правилами этикета предписаны сопровождающие, имеющие иное общественное положение.

— Знаю. — Безразлично пожимаю плечами и поясняю: — У меня подруга пропала, а другой компаньонки я не имею.

— Пропала? — Светлые брови цессянина ползут вверх, он поворачивает голову, чтобы бросить взгляд на своих соотечественников, стоящих рядом. Один из них немедленно выхватывает из одежды пластину переносного вильюрера и, набрав запрос, показывает начальству результат.