Институт фавориток

Стоп! Но ведь влечение так быстро не развивается. Значит, либо Лурита мне не всю правду рассказала, либо… И от этого «либо» холодеет в душе, потому что его последствия будут ужасны. Однако в голове не укладывается, что дядя способен на насилие. Да, морально, словами он мог унизить, но в действиях никогда себе ничего подобного не позволял!

— Мне нужно ее видеть. Я могу зайти? — Старательно подавляю нехорошие подозрения.

— Какие вопросы? Все что угодно для фаворитки цессянского принца, — пафосно восклицает дядя, прижимая руки к голой груди. И спохватывается, бросая на себя взгляд: — Простите, вид у меня неподобающий! Не успел приготовиться к визиту. Нижайше прошу в следующий раз предупреждать меня заранее. Впрочем, о чем я? Сам виноват! Плохо воспитал наследницу, не привил всех правил хорошего тона. Моя вина!

Он горестно возводит глаза к потолку. Я ответить не успеваю, цессянин реагирует быстрее:

— Ли’Тон исправит ваши упущения, если сочтет, что в этом есть необходимость. В настоящее время наследница не обязана извещать вас о своих действиях и намерениях. На вашем месте я бы просто привел себя в надлежащий вид, а не признавался в собственной некомпетентности.

И снова возражений я не слышу. Лишь покорный поклон и шаг назад. Секундная заминка, и взгляд хитрых зеленых глаз, одаривающий альбиноса демонстративным беспокойством.

— Надеюсь, Дейлина зайдет одна, а вы проявите тактичность, не станете смущать мою гостью и останетесь за дверью? Девушка, как и я, не ждала визитеров.

Ответа он не ждет. Снова склоняет голову в поклоне и исчезает в полутьме комнаты. Керас же, ободряюще мне кивнув, указывает внутрь и отступает.

Понятно. Дальше я сама.

Торопливо вхожу, пока дядя не вернулся, и осматриваюсь. Каюта небольшая, но, как и все остальные, разделенная на зоны. Одна из них, изолированная задернутой легкой занавесью, вне всяких сомнений — спальня. И именно туда я заглядываю в первую очередь.

Лурита, к моему удивлению, спит и на происходящее никак не реагирует. Даже когда я сажусь рядом и трясу ее за плечо, в себя не приходит. Но чисто внешне с ней все в порядке. Дыхание ровное, лицо спокойное, синяков не вижу, губы не искусанные, улыбаются даже. Правда, из одежды на ней лишь рубашка, причем мужская, а ниже пояса девушка одеялом укрыта.

— Что с ней? — спрашиваю, почувствовав движение сзади.

— Устала, — слышу в ответ горестный вздох.

Дядя обходит кровать, садится с другой стороны, заботливо поправляет одеяло, убирает прядку волос, которая закрывает шею иперианки, и говорит все с теми же сочувствующими интонациями:

— Думаешь, ночь со мной — это легкая физическая нагрузка? Впрочем, откуда тебе знать, ты же с Атиусом подобных упражнений еще не практиковала… — Замолкает, смотрит на меня с оттенком трагизма, а затем резко меняет выражение лица и смеется: — Дейлина, неужели поверила? Я же не идиот! А ты вообще в курсе, что у Луриты ко мне влечение есть? Она мне вчера настолько недвусмысленно его продемонстрировала, что пришлось дать ей снотворное. Иначе от перевозбуждения твоя подружка набросилась бы на меня и… — Он усмехается, смотрит на спящую красавицу и качает головой: — Какие же вы, девочки, глупые…

Мы не просто глупые, мы самонадеянные идиотки! Одна в моем лице, потому что позволила подруге пойти на риск. Вторая в лице зеленоволосой актрисы, которая заигралась, потеряла бдительность, и теперь, даже если до этого истинного влечения к дяде у нее не было, оно обязательно появится. Ночь рядом друг с другом на одной кровати просто так бесследно не проходит. Да и раздевалась ведь Лурита не сама, значит, тактильный контакт был.

— Интригам вам еще учиться и учиться, — тем временем продолжается нравоучение. — Впрочем, для Луриты это уже не актуально, я не позволю ей в этой грязи изваляться, будет под моим присмотром, раз уж ухитрилась влюбиться. А вот тебе, если не хочешь оказаться в итоге всеми забытой и задвинутой на второй план, если хочешь выжить на Цессе и на самом деле занять то место, которое положено по статусу, а не влачить жалкое существование, нужно научиться видеть не внешние проявления, а то, что лежит в их основе. Полагаешь, Атиус такая душка, каким кажется? Он игрок. Жесткий, расчетливый и прагматичный. Использует тебя, получит то, к чему стремится, и выбросит, даже не поморщится. Я всеми силами стараюсь тебе помочь, а ты делаешь все, чтобы мне в этом помешать!

Голос, который до этого звучал рассудительно, постепенно становится раздраженным: