Институт идеальных жен

Граф Аттисон спал очень плохо. Кровать была узкой и постоянно скрипела, матрас шуршал, за окном завывал ветер, а на соседней койке то и дело похрапывал Этьен. Рейнард даже позавидовал кузену, которого кочевой образ жизни приучил спать когда угодно и где угодно. Сам граф предпочитал свою огромную кровать под пышным балдахином, перину из гагачьего пуха и любимую подушку.

Иногда к этому прилагалась еще какая-нибудь пышногрудая прелестница, хотя в последнее время Рейнард предпочитал селить очередную любовницу в небольшой уютный особняк на окраине города. Сейчас особняк пустовал. Люсилла, узнав о предстоящей свадьбе своего покровителя, закатила скандал, рассчитывая на значительную компенсацию своих слез, и граф вынужден был прекратить эти отношения, которые начинали стоить ему очень дорого во всех смыслах.

Амелия обходилась дешевле. Или дороже, это уже зависело от точки зрения. Плечо опять начало ныть, и Рейнард, стиснув зубы, осторожно заворочался, пытаясь устроиться поудобнее. Кровать скрипнула. Словно в ответ Этьен захрапел. Не выдержав, Рейнард запустил в кузена подушкой. Храп стих. Зато над тумбочкой показалась голова.

— Эй, ты что?

— Не храпи!

— Я не храплю! — возмутился Этьен. — Я всего лишь дышал!

— Ты слишком громко дышал! — проинформировал его Рейнард.

— Просто ты не можешь уснуть. Я бы тоже, на верное, не смог, будь у меня такая невеста.

— Какая невеста? — голос графа Аттисона не предвещал ничего хорошего. Мысленно он уже вспоминал, где у него лежит шпага.

— Понимаешь, она как фейерверк: яркая, и никто не знает, куда полетит и где взорвется, — Этьен усмехнулся.

Рейнард открыл было рот, чтобы возмутиться, но лишь махнул рукой, признавая правоту кузена.

— Ну а ты и Мейбл? — спросил он. — Только не отрицай, я заметил, что между вами явно что-то есть.

К удивлению Рейнарда, кузен явно смутился.

— Ну… — протянул он. — Знаешь…

— Знаю. Я заметил, что вы достаточно долго отсутствовали. — Взгляд Рейнарда стал более серьезным. — И еще я знаю, что для тебя это не просто развлечение.

— Опять решаешь все за меня? — ощетинился Этьен.

— Нет. — Рейнард широко зевнул. — Просто считаю, что ты уже слишком большой мальчик, чтобы вести ту жизнь, которую ведешь.

— Тебе напомнить, почему я веду такую жизнь? — моментально вспылил кузен.

— Брось, Этьен, мы оба знаем, что такая жизнь тебе нравится. Признаться, я даже немного завидую тебе, — Рейнард скосил глаза в сторону окна, в которое барабанили капли дождя, и добавил: — Летом. И в хорошую погоду.

Этьен усмехнулся, но спорить не стал, лишь взбил подушку, устраиваясь поудобнее.

— Эй, а мою? — возмутился Рейнард.

— Не я ее бросал! — Этьен отвернулся к стене и демонстративно засопел.

Рейнард кинул на кузена убийственный взгляд, но встал и поплелся за своей подушкой. Морщась от боли в плече, граф Аттисон наклонился. Под подушкой сидела игуана. Раздув кожаный мешок под горлом, огромная ящерица воинственно повернула голову в сторону мужчины.

Рейнард злорадно усмехнулся. Осторожно, стараясь не спугнуть животное, он протянул руку, подхватил игуану, оказавшуюся довольно тяжелой, и, подкравшись к кузену, положил ящерицу ему на подушку. После чего склонился к уху Этьена и томно прошептал:

— Поцелуй меня…

Тот медленно открыл глаза и вздрогнул: игуана сидела возле его лица и грустно на него смотрела.

— Зачем ты подсунул мне эту гадость?! — возмутился Этьен, выхватывая подушку из-под игуаны. — А вдруг она заразная?

Ящерица еще раз скорбно взглянула на постояльца, пошатнулась и вдруг завалилась на бок, судорожно дернула несколько раз лапами и обмякла.

Мужчины переглянулись и дружно склонились над животным, чуть не стукнувшись лбами.

— Что ты наделал? — почему-то шепотом спросил Рейнард.

— Я? По-моему, это ты подложил ее на мою подушку!

— Она и так была в кризисе, а тут еще ты назвал ее гадостью!

— Думаешь, она так расстроилась, что умерла от разрыва сердца? — Этьен скептически изогнул бровь, рассматривая бездыханное тело ящерицы.

— Кто ее знает, — Рейнард потыкал в тушку пальцем. — По крайней мере, еще теплая.

— Послушай, сердце бьется?

— Ты ближе стоишь, вернее, лежишь! Ты и слушай!

— А ты старше и опытнее!

— Это не значит, что я когда-либо общался с игуанами! — возмутился Рейнард.

Этьен задумчиво посмотрел на зеленую ящерицу.

— Слушай, а давай отнесем ее в клетку и положим там?

— Тогда от разрыва сердца умрет хозяин, — мрачно предсказал Рейнард, вспоминая унылую физиономию трактирщика. — Проще вынести за дверь и положить в коридоре, дескать, сама умерла. От старости.

Показалось, или от этих слов игуана вздрогнула? Мужчины переглянулись.

— Может, попытаться сделать ей искусственное дыхание? — спросил Этьен.

— Делай, конечно, я не возражаю, — покладисто согласился Рейнард, на всякий случай отступая к стене.

— Ну я не знаю… — Этьен внимательно посмотрел на ящерицу. — С одной стороны, конечно, живое существо, но с другой… а вдруг у нее глисты или, к примеру, блохи?

— У нее нет шерсти, — проинформировал Рей нард кузена. — И если ты не собираешься целовать… тьфу, делать искусственное дыхание, то я, пожалуй, выкину эту ящерицу в коридор.