Институт идеальных жен

Ну что ж, теперь многое становилось понятно. Не знаю только, как им удалось перебраться через ограду, но, видимо, банальнейшим образом перелезли. Я с трудом удержалась от желания выругаться сквозь зубы. Можно сказать, опора короля, оплот монархии, представители знатнейших аристократических домов решили перемахнуть через забор на чужую территорию, как беспризорные мальчишки. Для полного сходства оставалось только заняться воровством яблок, но это точно не входило в их планы. Во-первых, сезон этих замечательных фруктов давно закончился, а во-вторых, предметом интереса мужчин были мы. Об этом свидетельствовали камешки, которые они, иногда метко, а иногда и не очень, однако с неизменным старанием кидали в наше окно.

Я даже не стала гадать, как эти двое узнали, где наша комната — наверняка подкупили одну из горничных.

При моем появлении обстрел прекратился.

— Что вам нужно? — громким шепотом спросила я.

Вряд ли с такого расстояния они хоть что-то услышали, но это было и к лучшему.

— Уходите! — вновь зашептала я, на этот раз сопровождая слова весьма выразительной жестикуляцией.

И, решив, что этого окажется достаточно даже для самых непонятливых, принялась задергивать занавески.

— Что такое? — сонно спросила Амелия.

Я застыла, стараясь вести себя еще тише, чем прежде. Эх, все-таки разбудила!

— Ничего страшного. Спи!

Но так просто подругу было теперь не утихомирить. Она уже сообразила, что происходит что-то интересное, и соскочила с кровати. Сонливость как рукой сняло.

— Да я же вижу: что-то случилось! — оживилась она. — Рассказывай!

— Взгляни туда. — Я вынужденно кивнула в сторону окна. — Там Этьен с Рейнардом. Камушки нам в окно кидают.

Глаза подруги вспыхнули, а сама она с надеждой повернулась к окну, но подходить не спешила.

— Зачем это? — голос звучал очень ровно, подруга явно сдерживалась, чтобы не кинуться к подоконнику.

Я пожала плечами.

— Внимание привлечь.

— Об этом я и сама догадываюсь, — проворчала Амелия. — Что им от нас нужно-то?

— Не знаю. Они не сказали. Здесь далеко и не слышно. И вообще я им показала, что нечего тут околачиваться. Пусть отправляются восвояси. Так что давай просто занавески до конца задернем — и спать.

Камушек опять чиркнул по стеклу.

— Ну нет, так просто он у меня не отделается! — внезапно распалилась Амелия. — Камушки, значит, в окно кидать? Раньше поговорить ему слишком сложно было? А теперь репутацию портить — это, значит, пожалуйста? Ну все!

Амелия решительно взобралась на подоконник и стала остервенело пытаться открыть окно. Именно пытаться, поскольку на практике это действие производилось крайне редко, щеколду, которую необходимо было отодвинуть, заело, и она никак не желала сдвинуться с места.

— Я ему покажу! — приговаривала девушка, продолжая вести эту неравную борьбу с рычажком. — Пусть знает: я ни на шаг его к себе не подпущу! Слова ему больше не скажу! Он меня больше никогда не увидит!

— Амелия! — взмолилась я. — Ради всего святого, слезь с подоконника! Ты показываешься Рейнарду в одной ночной рубашке, да еще и в свете яркой свечи. И все это для того, чтобы доказать ему, что он больше никогда тебя не увидит? Поверь, это не самый лучший способ донести такую мысль!

— Ой! — подруга ошеломленно посмотрела на себя, потом взглянула в окно и поспешно соскочила на кровать, а затем, завернувшись в тяжелое, зато теплое одеяло, помогла мне задвинуть занавески так, чтобы даже маленькой щелочки не осталось.

Камни вновь застучали по гладкой поверхности.

— Раньше надо было думать! — Амелия мстительно посмотрела в сторону окна, после чего направилась к своей кровати, гордо волоча одеяло, точно королевскую мантию.

Я потушила свечу и долго лежала, отвернувшись к стене и с замиранием сердца ожидая, станут ли камушки снова биться в наше окно. Но недавнее безобразие не возобновилось. Не выдержав, я встала и снова подошла к окну. Заглянула в щелочку. В парке уже никого не было.

— Ну что там? — громким шепотом спросила Амелия.

Я покачала головой:

— Они ушли.

— Так им и надо! — в голосе подруги слышалось разочарование. — Пусть знают, что они нам безразличны!

Я кивнула и потушила свечу, а потом еще долго вслушивалась в ночные шорохи и мерное дыхание все-таки уснувшей соседки. Лишь когда по щеке потекла обжигающе горячая капля, я поняла, что глаза мои наполнились слезами.

Утро выдалось таким же безрадостным. Небо за окном хмурилось больше обычного. Или же мне так казалось из-за событий прошлой ночи. Амелия тоже была какой-то притихшей. Странно, но она так и не рассказала мне о причинах, заставивших ее вернуться в пансион. Спрашивать я не решилась, опасаясь невольно задеть душевные раны. О ночных визитерах мы больше не говорили. Частично из-за опасения, что нас могут подслушать, частично из-за того, что каждая из нас была погружена в свои переживания. Я до сих пор не знала, стоит ли тревожить подругу своими опасениями по поводу Этьена, а Амелия явно не горела желанием рассказывать о том, что произошло между ней и Рейнардом на балу.