Инструктор. Снова в деле

– Привели, Монгол, – заявил Бекас и, подойдя к столу размеренными шагами, положил на его край черную папку. – И бумаги все. Только ту крысу пока не взяли, он еще, сучара, трех пацанов завалил.

– Троих, говоришь, вальнул? – посмотрел на него исподлобья Монгол, сощурив и без того узкие глаза. Его лицо в такие моменты становилось особенно жестоким, и не каждый мог выдержать его взгляд. – Че это ты, Бекас, на расслабоне? Че, думаешь, как шмару снять вечером? Или я че-то недорубаю? Троих пацанов вальнули, а ты пришел и, как фраер, со мной базаришь? Че за дела? Где тот, я тебя спрашиваю?!

Монгол поднялся из-за стола, буравя Бекаса взглядом.

– Я не при делах… Журналиста я брал. Сизый Чуба должен был хватать. Он своего пацана пасти поставил. Сейчас тот в больничке лежит. У него башка раскроена.

– Ты че мне фуфел тут гонишь?! – Монгол со всей силы отвесил оплеуху Бекасу, так, что тот повалился на пол кулем и рукой схватился за голову. – Ты мудак, Бекас. Чтобы тот лошара коньки откинул в больничке.

Охотников почувствовал новые позывы организма и, честно говоря, плевал на все приличия. Сизый и Як стояли за его спиной и ощущали нечто схожее.

Бекас, опираясь рукой о пол, с трудом поднялся.

– Весь аппетит перебили, твари, – Монгол сел снова за стол, налил в стакан водки и принялся за еду. Охранник держал на прицеле Бекаса. Тот, что прогуливался по коридору, готов был нашпиговать свинцом Охотникова с Яком и Сизым, как шпигуют поросенка овощами, да и всех, кто выйдет из комнаты живым, в том числе и Монгола, если нервишки слишком расшалятся.

Монгол съел несколько кусков ароматного шашлыка и выпил четверть стакана водки. Рукава его гольфа были закасаны, он походил на аккуратного человека, который не любит пачкать одежду. На шампуре оставалось еще несколько кусков мяса.

– А ты че, Сизый? Не натрухал еще? А ну, иди сюда!

Сизый боязливо выступил вперед и сделал четыре шага к столу. Монгол, взяв шампур, ухватил зубами сочное мясо. Прожевав, сделал резкий выпад вперед, как опытный фехтовальщик. Шампур, словно шпага, прошил Сизого насквозь. Монгол рванул шампур обратно, а Сизый, схватившись руками за живот, со стоном повалился на пол и начал сучить ногами, сопровождая свои судорожные движения визгливым криком.

– Че молчишь, Як? Хочешь шашлыка? Лови! – Монгол кинул ему шампур. Як отшатнулся, мясо покатилось по полу. Шампур упал недалеко от ног Охотникова, словно стрела с посланием. Сизый продолжал сучить ногами и забулькал кровью, словно полоскал горло. – Ну, Як, давай вали соплеменника! Или ты его место хочешь занять?

Дверь в комнату открылась, и зашел охранник с таким видом, словно ничего особенного не происходило, а он просто заглянул, как практичный человек, желая предложить свои услуги.

Як боязливо взглянул на Монгола, потом перевел взгляд на Бекаса, словно ожидая его подтверждения.

– А ты, существо пернатое, – Монгол перевел холодный взгляд на Бекаса и показал пальцем на дергающегося в судорогах Сизого, – вместо него должен был сдохнуть. Но в первый и последний раз прощаю. Мне твоей шкуры не жалко. Есть за тобой заслуга, вот она тебя и спасла, – и тут же прикрикнул на Яка, доставая из-за пояса пистолет: – Ну, че ты тупишь? Кончай давай! Я до трех не считаю.

Як, запыхтев, нагнулся за шампуром, схватил его в руку, повернул Сизого так, что тот с правого бока перевернулся на спину весь залитый кровью, и словно не своей, а чьей-то чужой рукой что есть силы вогнал шампур в область сердца.

Монгол кивнул. Бекас слегка поморщился. Не то что бы его тошнило и он за свою жизнь не видел жестокости, нет, просто он не принимал таких методов работы. Зачем устраивать все это, если можно сразу кончить? Да и зачем Сизого убивать? Но он смолчал, зная, что, скажи он сейчас хоть одно слово, не сегодня, так завтра отправится вслед за Сизым. Монгол не терпел возражений, и по его разработанному дисциплинарному уставу каждое непослушание каралось смертью, и серьезная ошибка тоже.

– Оботрешь пол, Як! А ты, Бекас, хоть с ног сбейся, но чтобы Чуб завтра был здесь. Врубился?

– А если живым не дастся? – хриплым голосом спросил Бекас. – Он двоих пацанов положил.

– Свободен, – тоном не терпящим возражений ответил Монгол и показал рукой, мол, убирайся.

Бекас торопливо вышел, словно боялся, что Монгол может передумать и порешит его вслед за Сизым. Як какое-то время еще оттирал пол тряпкой. В комнату зашли двое охранников из гвардии Монгола и положили труп на носилки, накрыв какой-то клеенкой.

– Пепел по ветру пустить! – резко сказал им Монгол, и они тут же вышли. – И ты, Як, вываливайся. Иди пожри, там на заднем дворе тебе порцию шашлыка отвалят. Заслужил.

Як, пятясь, растерянно улыбаясь, чуть ли не задом вышел из комнаты. Не один он боялся Монгола, как смерти.

Охотников, чувствуя, что штаны промокли насквозь и он весь в дерьме, от страха едва стоял. Хотелось стать на колени и ползком броситься к Монголу, молить его о пощаде.