Инструктор. Снова в деле

– Че? Хорош воздух? – засмеялся Бекас. – Дыши кислородом, пока есть возможность. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

Вскоре машина свернула с Егорьевского шоссе и поехала по проселку, в Торбеево.

У Охотникова зазвонил телефон. Сизый приставил выкидной нож к горлу Охотникова, и тот заговорил будничным голосом, словно он, отработав день, устал и теперь попивает пиво в компании закадычных дружков. Когда разговор закончился, Бекас похвалил Охотникова.

– Молодец, Охотников. Хорошо базаришь. А где твой пособник?

– А если я скажу вам, где он? Ну, точнее, попробую подумать, где он может быть, вы меня отпустите? – у Охотникова появилась маленькая надежда, он готов был заложить и оклеветать кого угодно, только бы его отпустили.

– Ты Монголу это скажешь. А дурку будешь гнать, так он живо с тебя шкуру спустит.

Охотников послушно закивал и чуть сдержался, чтобы не расплакаться. Да пропади все пропадом! В самый ответственный момент его жизни такая невезуха!

«Это все Чуб, сучара… Его ищут! Он подставил кого-то, – думал Охотников, злясь на себя из-за того, что обосцался, как маленький ребенок, да еще в присутствии других людей. Пусть они и бандиты, но все равно стыдно. – Это он виноват! Сам-то смылся. А мне ничего не сказал. Вот меня и взяли! И тех двух пацанов он убил! Кому же еще! Сдам его, гада! Расскажу все, что о нем знаю».

Пока они приехали в Торбеево, салон авто успел наполниться сигаретным дымом. Бандиты курили поочередно и такие крепкие сигареты, что Охотников постоянно кашлял. Странным было то, что он, курящий человек, в момент стресса курить не хотел. Как отрезало.

Машина остановилась у массивных металлических ворот. За оградой глухо залаяли собаки.

Бекас подмигнул Охотникову: вот, мол, и приехали, вышел из машины и перебросился несколькими словами с охранником, который сдерживал рвущуюся с поводка овчарку.

Створки ворот медленно поползли навстречу, и фары машины высветили еще двух охранников с волкодавами. Во дворе было темно, рядом с мрачным домом из белого кирпича стояли несколько автомобилей: два заляпанных грязью «мицубиси паджеро» и один «кадиллак эскалад».

– Это кого тачка такая? – Як пальцем показал на «кадиллак».

– Закрой пасть, Як, – шикнул на него Бекас и уважительно взглянул на машину Монгола. Бекасом овладели хреновые предчувствия. Можно сказать, операция была провалена начисто.

«Мало того что мокруха сплошная получилась, так поймали только одного, а второй ментам мог сдаться и выложить все как есть, – подумал Бекас. А такая перспектива ему не улыбалась. – А все из-за чего? Из-за того осла, который так пас их на встрече, что, наверное, любой бы ребенок догадался, что за ним установлена слежка. Так еще и позволил тому Чубу по башке себе зарядить! Фартовый пацан, Чуб! – с уважением подумал Бекас. – Как ни крути, а с такими пацанами узнаешь свою силу. Еще двоим деревянные костюмы оформил».

Як с Сизым вели под руки Охотникова, пообещав ему сделать кесарево сечение, если он будет дергаться. Кремень сидел на капоте машины и жадно курил, отдыхая после трудной дороги. В такой тьме добирались, что, наверное, легче было бы сломаться где-нибудь в дороге, чем доехать.

На входе в дом всех обшмонали. Бекас не любил эту процедуру, когда его ощупывали руками, как будто он был какой-нибудь телкой. Но такой порядок установил Монгол после того, как один отморозок зашел внутрь со стволом и перестрелял чуть ли не всю охрану, и Монгола бы убрал, но тот в погребе схоронился, а там пацаны подъехали и пристрелили крысу, которую, оказывается, Монгол с бабками лоханул. Это Бекас потом выяснил из проверенных источников, но сделал вид, будто бы остался не в курсах.

– Проходи, – сквозь зубы процедили охранники.

«Вояка недобитый, – ухмыльнулся Бекас. – Видно, в детстве в войнушку не наигрался, а теперь тешит себя мыслью, что командует взводом. Командир хренов».

Боковые комнаты были без дверей, неосвещенные, там стояли кровати, грубо сколоченные столы, а зимой сквозь деревянные рамы тянуло холодом. Вообще дом оставлял впечатление недостроенности. Вроде готов, крыша есть, стены тоже, а внутри не обжито, все по-спартански. Монгол здесь не жил, здесь было что-то вроде его офиса, а в гараже, в погребе, – пыточная. И если он назначил Бекасу стрелку в Торбеево, то это означало, что разборы будут сегодня крутые.

Охотникова грубо толкнули в спину. Он полетел вперед, и его схватили за ворот пиджака, встряхнули, как щенка, и поставили на ноги. Комната была освещена. Горел яркий свет. Стены – аккуратно уложенные рядами кирпичи. В углу – потрескивающая печка, из которой изредка вылетали искры и падали на цементный пол. Близ окна деревянный широкий стол, за которым сидел Монгол. Перед ним стояла тарелка с шашлыком, не снятым с шампура, и початая бутылка водки. В то время, как привели Охотникова, он ел шашлык и не сразу поднял голову, чтобы оглядеть вошедших, словно собирался с мыслями. Один из охранников стал на одной линии с Монголом. Второй вышел в коридор и привычным шагом чеканил цементный пол.