Инструмент

— Не надо мне объяснять. Я все понял по вашему рассказу.

— Верю вам. Что бы вы ни сказали, Янк, я, кажется, всему поверю. Пусть так и дальше будет.

— Ладно, — сказал Янк Лукас.

Пора было уходить. Дел у него больше никаких не предвиделось, но отсюда пора было уходить.

Оглядываясь назад, на следующие несколько месяцев, он чувствовал, что провел их, как в летаргическом сне. Со дня подписания контракта и до начала репетиций он жил спокойно, делать ему было нечего — только ждать, так как ускорить ход событий он не мог. Приступать к репетициям можно было лишь после того, как снимут спектакль, в котором занята Зена Голлом, а спектакль этот не снимут до тех пор, пока сборы с него не упадут ниже цифры, известной не Янку Лукасу и не Эллису Уолтону, а только Бэрри Пэйну. Сообщение о том, что Зена играет главную роль в новой пьесе, подогрело интерес к идущему спектаклю, и сборы на некоторое время поднялись. Потом в один прекрасный день Эллис Уолтон позвонил Янку Лукасу и сказал, что через три недели Зена Голлом начнет репетиции. Это известие лишь слегка рассеяло спокойно-сонное ожидание Янка Лукаса, но за два дня до первой читки спячка его кончилась. Через два дня ему предстояло возвестить свое слово миру. Мир оказался замызганным танцевальным залом во второсортной старой гостинице, а от имени человечества выступала горстка актеров да еще несколько мужчин и женщин, присутствие которых требовалось на репетиции.

В труппу входили: звезда — мисс Голлом; герой — Скотт Обри. Отца мисс Голлом должен был играть Джозеф У. Гроссман. Ее сестру — Шерли Дик. Брата — Рик Бертайн. Мать — Ада Энн Аллен. Негра, появляющегося в третьем акте, — Джаспер Хилл. Кроме Зены Голлом, всех их подбирали в конторе Эллиса Уолтона в присутствии самого Уолтона, Янка Лукаса и Бэрри Пэйна. Все они были опытные, проверенные актеры бродвейских театров. Даже у Рика Бертайна, самого Молодого из них, был длинный список успехов и неудач, кое-какой опыт в кино и, как и у остальных, выгодные выступления в рекламных программах по радио. Янк Лукас видел их на сцене и всех помнил. Двоих-троих Эллис Уолтон уже выпускал в других пьесах. Янк Лукас подозревал, что о каждой кандидатуре на роль сообщалось Бэрри Пэйну до того, как актера приглашали на пробу. Ну и что? Пусть уж Бэрри Пэйн даст свою тайную санкцию заранее, чем придираться к актерам потом. Состав труппы был в высшей степени удачный.

— Если уж пригласил актера, пробная читка — пустая формальность, — сказал Эллис Уолтон. — Но конечно, не для них. Они-то приходят на пробу взмыленные, особенно если автор им незнакомый. И вы, конечно, имеете право забраковать любого. Но когда актеры знают, что роль у них в кармане, это и есть то, что я называю удачным составом труппы. Они уходят, чувствуя себя участниками будущего спектакля, и это на самом деле так. А если кого-нибудь придется потом выгнать, это уже другой коленкор. Тогда труппа у вас подобрана неудачно. Надо искать замену, и тот, кого вы наконец найдете, будет дуться на вас за то, что его не пригласили сразу. Вот это я называю неудачным составом. А нам посчастливилось с самого начала.

Режиссером спектакля был Марк Дюбойз.

— Не следовало бы вам это говорить, но он у меня даже вторым номером не шел, — сказал Эллис Уолтон. — Первым он ни у кого не идет, да и вторым не часто. Но это лучшее, что мы могли достать. Те, кого хотелось бы заполучить, все заняты на пять лет вперед, но даже если бы они были свободны, Зена начинает их отпугивать. Не сама по себе, а из-за Бэрри Пэйна. Вот мы и остались с Марком и с прочей шушерой. Марку до смерти хочется наложить лапу на Зену Голлом — не спать с ней, а поставить спектакль, в котором она будет участвовать. Для него это блестящая возможность. Марк прекрасно соображает, что если она будет хороша, как и следует ожидать, то часть успеха падет и на его долю за удачную режиссуру. Если же провалится, есть убедительное оправдание — Бэрри Пэйн ввязывается не в свое дело.

— У Дюбойза были хорошие постановки, — сказал Янк Лукас.

— Совершенно верно. И честно говоря, я уверен, что все, кто занят в этой пьесе, поднимутся на ступеньку выше в своей карьере, пойдут в гору. В том числе и Зена.

— С которой мне наконец-то предстоит познакомиться…

— В понедельник, в десять часов утра, на втором этаже гостиницы «Джадсон-Армз».

— А мне что-нибудь надо делать? Как там себя вести?

— Если хотите, можете произнести небольшую речь, но на вашем месте я бы просто обошел всех актеров, пожал им руки и сел. Речи пусть произносит Марк.

* * *

Танцевальный зал гостиницы «Джадсон-Армз» был наполовину заставлен стульями, досками и козлами для столов после банкета, который состоялся накануне. Сцену вполне заменяла оркестровая эстрада. Янк Лукас и Эллис Уолтон поздоровались со всеми актерами, которые, за исключением Зены Голлом, явились заблаговременно, до десяти часов. Марк Дюбойз приехал за пять минут до назначенного времени, поздоровался с Янком Лукасом, Эллисом Уолтоном и с актерами и посмотрел на свои ручные часы.