Инструментарий человечества

– Этот господин забыл свои кредиты, – милым голосом сообщила К’мелл старому человеку-медведю, который одновременно почесывал себе пузо и курил трубку.

– Никакой еды, – ответил человек-медведь. – Правила. Но он может выпить воды.

– Я заплачу за него, – сказала К’мелл.

Человек-медведь зевнул.

– Ты уверена, что он не расплатится с тобой? Если расплатится, это будет частная торговля, наказание за которую – смерть.

– Мне известны правила, – сообщила К’мелл. – Меня еще ни разу не наказывали.

Медведь критически оглядел ее. Вынул трубку изо рта и присвистнул.

– Нет, – согласился он. – И, как я погляжу, не накажут. Кто ты? Модель?

– Эскорт-девушка, – ответила К’мелл.

Человек-медведь с удивительным проворством соскочил с табурета.

– Мадам кошка! – воскликнул он. – Тысяча извинений. Вы можете взять все, что пожелаете. Вы явились с вершины Землепорта? И лично знаете лордов Инструментария? Хотите столик, отгороженный занавесками? Или я могу просто вышвырнуть отсюда всех прочих и сообщить моему человеку, что нас посетила знаменитая, прекрасная рабыня из высшего света.

– Обойдемся без драматизма, – сказала К’мелл. – Пищи будет достаточно.

– Минуточку, – вмешался О’йкасус. – Если вы подаете фирменные блюда, я бы хотел два свежих ананаса, двести пятьдесят граммов свежего тертого кокоса и сто граммов живых личинок насекомых.

Человек-медведь замешкался.

– Я предлагал все это госпоже кошке, которая прислуживает сильным мира сего, а не тебе, обезьяна. Но если госпожа пожелает, я пошлю за этими вещами. – Он дождался кивка К’мелл и нажал кнопку вызова низкосортного робота. Затем повернулся к Роду Макбану и спросил: – А чего желаете вы, господин кот?

Прежде чем Род успел ответить, К’мелл сказала:

– Он хочет два стейка из парусника, картофель фри, уолдорфский салат, порцию мороженого и большой стакан апельсинового сока.

Человек-медведь содрогнулся.

– Я работаю здесь много лет, но это самый ужасный обед, что я когда-либо заказывал для кошки. Думаю, я сам его попробую.

К’мелл лучезарно улыбнулась.

– А мне достаточно того, что выставлено на витрине. Я не привередливая.

Человек-медведь было запротестовал, однако она остановила его изящным, но твердым взмахом руки. Он сдался.

Они сели за столик.

О’гентур/О’йкасус ждал своего смешанного обезьянье-птичьего обеда. Род увидел старого робота в доисторическом смокинге, который задал человеку-медведю какой-то вопрос, оставил один поднос у двери, а другой принес Роду и снял накрахмаленную салфетку. Это был самый чудесный обед, что доводилось пробовать Роду Макбану. Даже на государственном приеме севстралийцы не угощали своих гостей такими блюдами.

Когда они заканчивали есть, медведь-кассир подошел к столику и спросил:

– Ваше имя, госпожа кошка? Я пришлю счет за этот обед правительству.

– К’мелл, подчиненная лорда Жестокость, главы Инструментария.

Волосы на лице человека-медведя были удалены, и все увидели, как он побледнел.

– К’мелл, – прошептал он. – К’мелл! Простите меня, госпожа. Я никогда вас не встречал. Вы благословили это место своим присутствием. Вы благословили мою жизнь. Вы друг всех недолюдей. Ступайте с миром.

К’мелл одарила его поклоном и улыбкой, какой правящая императрица может одарить действительного лорда Инструментария. Она хотела взять О’гентура на руки, но тот прошмыгнул вперед. Род был озадачен. Когда человек-медведь поклонился ему, он спросил:

– К’мелл, ты знаменита?

– В некотором смысле, – ответила она. – Только среди недолюдей.

Она торопливо повела их к пандусу. Наконец они выбрались на свет дня, но еще раньше нос Рода атаковало буйство запахов – жарящейся пищи, пекущихся пирогов, алкогольных напитков, изливающих свою остроту в воздух, парфюмерных ароматов, состязающихся друг с другом за внимание, и над всем этим старых вещей: пыльных сокровищ, древней кожи, гобеленов, отголосков людей, которые давно умерли.

К’мелл остановилась и посмотрела на него.

– Ты снова чувствуешь запахи? Должна сказать, у тебя лучший нюх из всех людей, что мне доводилось встречать. Как тебе этот аромат?

– Чудесно, – выдохнул Род. – Чудесно. Словно все сокровища и соблазны вселенной пролились в одном замкнутом уголке.

– Это всего лишь Воровской рынок Парижа.

– На земле есть воры? Откровенные, как на Виола-Сайдерея?

– О нет! – рассмеялась К’мелл. – Они бы умерли через несколько дней. Их бы поймал Инструментарий. Это всего лишь человеческая игра. Переоткрытие человека обнаружило несколько старых учреждений, и одно из них – открытый рынок. Они заставляют роботов и недолюдей искать для них вещи, а потом изображают из себя древних людей и заключают сделки друг с другом. Или готовят пищу. Не так много настоящих людей сейчас готовят. Получается так забавно, что им нравится. На входе все они берут деньги из стоящих у ворот бочек. Вечером или уходя с рынка они обычно бросают деньги в канаву, хотя на самом деле должны положить их обратно в бочку. Мы, недолюди, не можем пользоваться этими деньгами. У нас есть номера и компьютерные карточки. – Она вздохнула. – А мне бы эти дополнительные деньги не помешали.