Инсургент

Как после выяснилось, бывшего босса сдал таможенникам уличённый капитаном в финансовых махинациях, что называется, мимо корабельной кассы второй штурман. Изгнанный с позором моряк посчитал себя незаслуженно униженным и оскорбленным и решил сдать со всеми потрохами бывшего босса. Написал куда нужно анонимку с перечислением всех потаенных мест на борту «Катрана», также подробнейшим образом описал ближайшие планы Константинопуло по реализации крупной партии сибирских соболей одному сирийскому купцу. Оно хоть страны Ближнего Востока и отличаются теплым климатом, однако стоимость шкурки соболя, в зависимости от конъюнктуры, там колеблется от пятидесяти до семидесяти пяти российских рублей золотом. Якутские алмазы также пользуются у ближневосточных богатеев бешеным спросом, иже с ними серебро, золото и платиноиды в слитках. Меха, как правило, остаются у богатых арабов, камни и драгоценные металлы, по большей части, попадают в Индию, где тамошние умельцы изготавливают из них ювелирные шедевры, кои потом за большие деньги скупают обеспеченные люди со всего Света, в том числе из России. Впрочем, о делах криминальных, то есть сокрытых от широкой общественности романтическим флером, подробнее поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас вернемся к незавидной судьбе одного грека.

На счастье Гелиодора Константинопуло, ему не пришлось звенеть кандалами в Далекой Сибири. Суд оказался к изворотливому греку вполне благосклонным, не за красивые черные глаза, разумеется. На свободу Гелиодор вышел с чистой совестью и с абсолютно пустыми карманами. Первым делом, как водится, отомстил предателю, отправив того на корм рыбам со связанными за спиной руками и тяжелым грузом на шее. Расправа не принесла Гелиодору сколько-нибудь денег, все ограничилось лишь моральным удовлетворением.

Потеряв «Катран», Гелиодор лишился единственного источника дохода. Чтобы содержать себя и семью нужны деньги. А где их взять? Устраиваться простым матросом, даже штурманом на какую-нибудь торговую посудину было для капитана западло, оставалось идти в уличные разносчики хлебобулочных изделий с разного рода начинкой и без и жареной барабульки. Впрочем, рвать горло, рекламируя «пироги подовые с пылу-жару», «рибу жареную» и прочие шедевры домашней кулинарии долго ему не пришлось. В один счастливый день он увидел в газете улыбающуюся физиономию своего старого доброго знакомого, с которым «кровь проливал» в бою с турецким супостатом. В начавшей седеть от свалившихся на неё невзгод и испытаний курчавой голове потомка хитроумных эллинов мгновенно нарисовался план, для реализации которого Константинопуло срочно сорвался из родной Корсуни и направился прямиком в гости к «боевому товарищу».

Гелиодору необычайно повезло, к его приезду в малую столицу я, как по заказу, оказался в своей суздальской резиденции. Одарив меня ворохом вяленой тарани, бывший владелец «Катрана», поведал о грустных перипетиях своей нелегкой жизни и, не теряя времени, попросил (точнее, буквально потребовал) денег взаймы, мотивируя тем, что боевое братство нерушимо, и боярин Воронцов, как один из его членов, просто обязан помочь своему старому другу и соратнику по борьбе с турецким игом. Я был не просто поражен подобной наглостью предприимчивого грека, я был в полном восхищении от завидной велеречивости новоявленного «Остапа Бендера», сумевшего на ровном месте воздвигнуть сияющие дворцы и замки из мудреных словесных аргументаций. Как результат, он все-таки получил от меня беспроцентный кредит в пятьдесят тысяч рублей золотом с двадцатилетней рассрочкой выплаты. При этом я поставил ему одно условие — по первому моему требованию он обязан бросить все текущие дела, явиться в течение двух недель со своей шхуной в указанное место, и быть готовым перейти под командование моё или кого-то из присланных мной людей. До сего момента наши отношения ограничивались тем, что выкупленный из-под ареста «Катран» в течение примерно месяца в году служил прогулочной яхтой для меня и моего семейства. Остальное время Константинопуло проворачивал свои торгово-контрабандные махинации. Я в его дела не лез. Влипнет в какую криминальную историю в очередной раз, принадлежность к «боевому братству борцов с турецким игом» больше ему не поможет. Все-таки грек оказался человеком дальновидным, умеющим извлекать полезные уроки из собственных ошибок, поэтому за два десятка лет нашего не очень тесного сотрудничества ни разу не попал в поле зрения таможенных служб. Взятые в долг деньги он выплатил за десять лет, поэтому финансово мне ничем не обязан. Однако все наши прочие договоренности остались в силе и до сих пор выполнялись Гелиодором беспрекословно.