Интегрировать свет

Я бежала так быстро, как могла, но далеко всё равно не убежала. И когда огненная волна догнала меня, ударив в спину — выскользнула из иллюзии прежде, чем успела что-либо ощутить, позволив и этому фантому рассыпаться в ничто.

Нырнув в следующий, скрючившийся в укрытии уютной ниши в стене, шустро вскочила на ноги.

Почти на месте…

Добежав до изгиба каменного коридора, я насмешливо выглянула из-за угла.

— Попытай счастья ещё раз, — предложила я, убедившись, что Сусликова меня увидела. — Вдруг это действительно я.

Спряталась обратно, прильнув спиной к стене: как раз вовремя, чтобы кровавый огонь, пролетев мимо цели, испепелил гобелен, висевший напротив.

— Издеваешься, да? — голос Сусликовой, постепенно приближавшейся, зазвучал вкрадчиво. — Но я ведь найду тебя, Белоснежка. Найду и уничтожу, и тебя, и твоих друзей… и ничего у тебя не выйдет.

Ага.

— Не выйдет чего? — осторожно высунув голову, поинтересовалась я.

Молодец, Сусликова. Оправдываешь мои ожидания.

Здравомыслие — то, на которое ты ещё способна — вернулось к тебе как раз вовремя.

— Думаешь, я ничего не понимаю? Ты ведь меня в западню ведёшь. Заманиваешь, как крысолов на дудочку. — Сусликова стояла, опустив меч, и смотрела на мою иллюзию с нехорошим прищуром. — У дроу ведь есть всякие крутые ловушки? Наслышана, наслышана… я за тобой дальше побегу, за этот угол заверну, а ты в конце концов нырнёшь в какую-нибудь комнатку… и привет.

Когда она прочла на моём лице некое изменение, то улыбнулась.

А я прочла в этой улыбке, что её подозрение переросло в уверенность.

— Может, мне просто доставляет удовольствие тебя троллить, — почти не дрогнувшим голосом заметила я.

— Может, может. Да только больше я ни шагу не ступлю… туда, куда ты хочешь, по крайней мере. — Пальцы Сусликовой, и без того крепко сжимавшие рукоять меча, сжались ещё крепче. — Лучше возьму зеркальце, проведу ритуал и…

Осеклась.

Потому что увидела — совсем неподалёку, как раз между ней и мной — то, что привлекло её внимание.

— Брось, — торопливо выкрикнула я, — не успеешь! Даже если б я была тут… хотя с чего ты вообще это взяла? — мой смешок прозвучал напряжённо. — Ты же понятия не имеешь, с чем столкнулась!

Сусликова не ответила, пристально вглядываясь в полукруглую дверь, видневшуюся в стене чуть поодаль.

— Эй! — я выскочила из-за угла, представ прекрасной мишенью, и в голосе моём отчётливо прозвучало беспокойство. — Я с тобой разговариваю, Мэрисуэль!

Не обратив на меня ни малейшего внимания, она шагнула вперёд. Не ко мне, всё к той же двери. Наклонилась, почти уткнувшись носом в зелёную медь ручки, круглой и массивной…

С которой чьи-то пальцы совсем недавно стёрли пыль.

На чистой поверхности которой слегка мерцали сияющие пылинки.

Выпрямившись, Сусликова взглянула на меня, замершую столбом. Улыбнулась: наверное, так же широко и страшно, как вчера улыбалась я.

— Нет! — отчаянно завопила я. — Нет, стой!

Но Сусликова уже без лишних слов рванула дверь на себя.

Я знала, что она увидела там. Тёмную комнату, которую мы не рискнули освещать, чью-то спальню, давным-давно покинутую. Нас с Альей, сидящих прямо на полу — на коленях, друг против друга, с закрытыми глазами, неотрывно держащихся за руки. Морти — на кровати под посеревшим балдахином, с управляющим кольцом на пальце, полученным от брата. Навинию, напряжённо замершую рядом, а подле неё — Лод, которому как раз, должно быть, закончили лечить искалеченные руки….

И когда дверь открылась, все, включая Алью, уставились на Сусликову, сделав подобающе испуганные лица.

Немудрено, что она, вскинув меч, кинулась в комнату уже без всякой опаски.

Первым же шагом пересекая границу гексаграммы, багровым заревом ловушки проявившейся на полу.

Её вопль я начала слышать ещё до того, как выскользнула из иллюзии, в которой больше не было нужды. Продолжила, даже вернувшись разумом в настоящее тело. Наконец открыв глаза, морщась от боли в коленях, поднялась на ноги — когда ловушка уже завершила действие; под крик Сусликовой, всё продолжавшийся, неторопливо подошла к ней.

Присев на корточки, смотрела, как она крючится на полу, хватаясь за шею, воя от боли.

Наверное, будь я добром, мне было бы её жаль. А будь я злом — тем злом, которым она меня считала, — отпустила бы какую-нибудь торжествующую фразочку. Но я не была ни тем, ни другим, и поэтому просто смотрела на неё, пока она не затихла.

И не опустила руки, показав хитрую вязь рунной цепочки, чёрной татуировкой выжженную у неё на шее.

Увидев моё лицо, Сусликова с ненавистью в глазах рванула ко мне — но, подчиняясь татуировке, полыхнувшей золотом, замерла.

— Спокойно, — вскинув руку с управляющим кольцом, проговорила Морти.

А вот в лице принцессы жалость я всё же увидела. Несмотря ни на что.

Морти такая Морти…

— Что вы со мной сделали?!

Сусликова почти визжала, и в визге её даже сейчас слышалось больше возмущения, чем других чувств.

Глядя на неё, я не ощущала даже удовлетворения.