Интегрировать свет

Русый, тяжело дыша, застыл перед порогом. Отставив шкатулку на тот же сундук – уже спокойнее, – повернулся к казначею.

– Да, – колдун криво улыбнулся в густую щетину, покрывавшую его щёки. – Вы умеете хранить то, что принадлежит вам, маленький народец. – И сплюнул на пол. – Ладно. Подавитесь этими жемчужинами. Обойдёмся без них.

Казначей ещё успел улыбнуться, прежде чем русый махнул рукой, сверкнувшей рунной насечкой серебряного кольца. И, падая в бессознательную тьму, куда его отправил треклятый колдун, лепрекон чувствовал лишь одно – глубочайшее удовлетворение.

Впрочем, нет. Было и ещё одно. Гордость.

За то, что их маленький народец в который раз оказался на высоте, обставив и превзойдя этих несносных громил.

Стоило лепрекону раскинуть руки по белому полу, похрапывая в блаженстве безмятежного сна, как с лица Лода мигом сползла злобная гримаса.

– По-моему, с эффектами ты всё-таки переборщил, – поморщился Восхт, когда наследник Ильхта принялся забирать шкатулки у него из рук. – Лёд был определённо лишним.

– Зато ты недобрал, – Лод усмехнулся, но усмешка эта была весёлой. – Актёр из тебя отвратительный, если честно.

– Не всем же быть великими лицедеями, как некоторые.

Лод оставил замечание без комментариев: мысли его явно были уже о другом. Составив все шкатулки на пол, опустился на колени подле одной из них. Откинув крышку, прищурил глаза – словно любуясь чёрным сиянием, красившим матовую поверхность крупных, в пол-ладони, жемчужин.

В ларце их было около дюжины.

– Что ж, – Лод взял одну из них, идеально круглую, безупречно красивую, – пора приступать.

Когда они с Восхтом одновременно потянулись за чем-то, припрятанным во внутренних карманах мантий, губы наследника Ильхта Миркрихэйра, навестившего эту самую сокровищницу триста лет назад, снова тронула усмешка.

Только теперь в этой усмешке отчётливо читалось предвкушение.

* * *

Когда казначей очнулся, в сокровищнице было прохладно, темно и тихо. Впрочем, стоило пошевелиться, как светильники вновь вспыхнули, ударив по глазам золотой яркостью, заставив сощуриться – и, в один миг вспомнив, что предшествовало этому пробуждению, лихорадочно подскочить.

Тёмные исчезли. Ошейник тоже. А вот шкатулки, за которыми они приходили, остались: пять стояли на полу, шестая – на сундуке, куда её положил русый. Казначей поочерёдно открыл крышку каждой и, удостоверившись, что все жемчужины на месте, выдохнул. На всякий случай взял по паре драгоценностей из каждого ларца – жемчужины едва помещались в его руку – и поочерёдно сжал в пальцах, считывая ойру.

Ойры жемчужин разных цветов не отличались друг от друга. Нет, маги наверняка увидели бы отличие, однако лепреконы лишь чувствовали, что в их руках исключительной силы артефакты, чья ойра характерным образом «звучала» под пальцами. Раз за разом казначей получал подтверждение того, что из ларца он достал именно жемчужину – без примесей каких-либо подозрительных чар. Развеяв все свои сомнения, в конце концов захлопнул ларцы и, взяв один, понёс на место.

Нет, конечно, его отключка ничего не решала. Кража тёмным не удалась, он видел это только что, своими глазами… но проверить было не лишним.

Вернув все шкатулки на полку, казначей любовно погладил одну по крышке. Весело насвистывая, оправил одежду.

Вдруг замер.

Да, это о жемчужинах тёмные то и дело заикались на переговорах. Но что, если в действительности колдуны приходили не за ними? Если это был обманный манёвр, спектакль, который устроили специально для казначея? А на самом деле…

Схватив одну жемчужину, лепрекон рванул к выходу так быстро, как позволяли его маленькие ноги. Отлетев от невидимой стены, благонадёжно преградившей выход, с облегчением отёр пот со лба.

Нет. Они не притворялись, чары остались целыми и невредимыми. За чем бы ни приходили воры, вынести это они не могли.

Вернув жемчужину в ларец, казначей подумал ещё об одной вещи. Подозрительно вывернул карманы, но в них было пусто. Ощупал собственные бока, ноги, зад; даже башмаки на всякий случай снял.

Ничего не обнаружив, нервно рассмеялся.

Что на него нашло? Он же не идиот. Как и тёмные. Припрятать драгоценность в одежду казначея, рассчитывая, что он вынесет её, сам того не зная, и таким образом обманет чары… это было бы попросту глупым. Да, некоторые уникумы, посягавшие на золото лепреконов, уже пытались такое провернуть, но не так сложно заметить, что в твоём кармане есть нечто, чего там быть не должно. Особенно если это жемчужина размером с твой кулак. Одна из тех жемчужин, что лежат сейчас на своих местах, в целости и сохранности – все до единой…

Нет, всё очевидно. Воры приходили за жемчужинами. Попытались осуществить кражу с помощью ошейника, но не вышло. Попытались сломать защиту, но и это им не удалось. А значит, они остались с носом. И истерика русого была совершенно искренней.

То-то Его Величество посмеётся, когда услышит об этом инциденте…

Обувшись, казначей презрительно фыркнул и направился к выходу.