Интегрировать свет

В этой части дворца, строившейся лепреконами для лепреконов, не рассчитанной на рослых гостей, люди смотрелись… странно. Чужеродно. Рядом с мебелью и сундуками, которые разом стали выглядеть миниатюрными, они казались взрослыми, заглянувшими в кукольный домик. Пусть даже куклы были в рост человеческих детей.

– Ничего, справимся.

Русый аккуратно прикрыл двери в сокровищницу. Обратил взгляд на казначея.

– Ты ведь знаешь, за чем мы пришли, – сказал он.

– Догадываюсь. И ничего у вас не выйдет, – злорадно откликнулся лепрекон, даже не сразу сообразив, что к нему вернулся дар речи. – Ошейники вам не помогут. Ни ошейники, ни магия.

– Посмотрим, – колдун небрежно махнул рукой. – Отдавай нам жемчужины.

Серебряная полоска на шее сделалась горячее. Подчиняясь движениям невидимых нитей магии, протянувшихся от ошейника к его ногам, казначей покорно пошёл мимо сундуков к одному из стеллажей, где покоились шесть одинаковых ларцов чёрного дерева. Один за другим снял их с полки, чтобы передать русому вору – в маленьких руках лепрекона шкатулки выглядели ящиками.

Колдун открывал крышки, удостоверяясь, что внутри действительно жемчужины, и отдавал ларцы товарищу, громоздя один на другой.

– Золотые, белые, розовые, зелёные, чёрные, серые, – подвёл итог русый, когда в пальцах у него оказалась последняя шкатулка. Остальные пять уже перекочевали к его подельнику, который придерживал верхний ларчик подбородком, чтобы получившаяся пирамида не обвалилась. – Все на месте… вот теперь и проверим, помогут нам ошейники или нет.

И вернул ларец с серыми жемчужинами в руки каз-начея.

– Отнеси это в коридор.

Пока лепрекон, подчиняясь приказу, переставлял ноги по направлению к двери, он отчаянно напоминал себе, что не имеет никакого права выносить королевскую собственность в угоду дерзким ворам. Помнил, что защита сработает и без этого, но решил помочь магии по мере своих скромных сил. Он подступил к порогу, где паркет коридора стыковался с белым камнем, которым отделали пол сокровищницы; толкнул одну из дверей, попытался выйти – но порог ожидаемо вспыхнул золотой полосой, и нога, обутая в щегольскую лакированную туфлю с вострым носом, уткнулась в невидимую преграду.

Какое-то время казначей бодал лбом защитный барьер, раз за разом отлетая на шаг назад, куда его отбрасывал сгущённый воздух. Тоскливо гадая, когда же тёмным надоест над ним измываться.

– Похоже, и правда не выйдет, – наконец вздохнул русый.

– А я что говорил? – буркнул его подельник.

– Но попробовать-то стоило. Ладно, иди сюда.

Последнее уже было обращено к казначею. Тот подчинился, с ненавистью сверля взглядом собственные ноги, вновь предавшие его.

– Присядь, отдохни.

Отобрав у лепрекона ларец, русый добавил его к пирамиде в руках подельника. Осев на пол, казначей беспомощно смотрел, как русый подходит к дверям в сокровищницу. Заперев их – чтобы скрыться от глаз случайных свидетелей, если бы таковые вдруг объявились, – поднимает руки к потолку.

И, вычерчивая кончиками пальцев рунную вязь, повисавшую в воздухе кружевами тёмного дыма, размыкает губы, сплетая паутину заклятия.

Казначей не знал, что это за заклятие. Но оно заставило светильники дрогнуть и почти померкнуть, воздух – стать холоднее, а пыль на крышках сундуков – подняться под порывами ветра, невесть откуда взявшегося в запертой комнате. Казалось, сам пол вот-вот задрожит. Мурашки бежали по коже лепрекона, когда он понимал, какой мощи чары, творимые в нескольких шагах от него; а голос тёмного колдуна становился всё громче, и дыхание казначея уже обращалось облачками пара, и на крышках сундуков змеился иней и сверкали, рождаясь, льдистые кристаллы…

Колдун сомкнул ладони в финальном аккорде.

Лёд исчез, как не бывало. Воздух потеплел. Светильники мигнули, восстанавливая своё ровное сияние.

В руках русого, так и стоявшего в шаге от дверей, оказалась одна из шкатулок с жемчужинами.

Когда колдун двинулся вперёд, казначей затаил дыхание. Сердце лепрекона колотилось лихорадочно, недоверчиво, когда он понимал, что это невозможно – но, похоже, этот тёмный мог, мог сотворить сейчас то, что поможет ему…

Русый занёс ногу над порогом – и отлетел назад.

А казначей с облегчением понял: нет, не поможет.

Русый, донельзя удивлённый, шагнул вперёд снова. И снова. И снова.

Пока его раз за разом отбрасывало прочь от дверей, в лице его оставалось всё меньше удивления, зато прибавлялось злости.

– Нет! – он в ярости швырнул шкатулку на крышку ближайшего сундука.

– Неужели не получилось? – уныло вопросил его подельник.

Он так и прижимал подбородком верхний ларец в пирамиде, высившейся у него в руках.

– Оно должно было сработать, не могло не сработать! – колдун в бешенстве воздел руки к потолку. – Мёркер, йорт о луфф…

Казначей злорадно, но уже без особого интереса наблюдал, как русый предпринимает вторую попытку сломить защиту сокровищницы. Потом, с ещё большим злорадством, – как колдун, дочитав заклятие до конца, снова бьётся лбом о невидимую стену.

– Хватит, – в конце концов проворчал его подельник. – Ничего у нас не выйдет. Мы облажались, признай уже.