Интеллектуальное карате, или Методика достижения победы в диспуте

В то же время гастарбайтеры (это немецкое выражение приобрело уже права гражданства в России), откровенно желанные, но на местах труда низового, и поначалу даже лично не претендующие на какие-то особые возможности именно реализации своих индивидуальностей, – не могут не быть индивидуальностями. И потому создают хозяевам страны два рода новых трудностей: а) свою внерабочую жизнь они желают вести по-своему, что в принципе может очень резко отличаться от обычаев и симпатий хозяев, и 2) находясь в стране с большим количеством условий реализации своих способностей, гости, естественно, также формируют стремление пользоваться этими условиями, особенно во втором и далее эмигрантском поколениях. Они перестают хозяевам «помогать», а начинают конкурировать, то есть тоже избегают в обществе места труда «низового».

По поводу совершенно аналогичной ситуации Лев Николаевич Толстой сказал: «все смешалось в доме Облонских». «Гастарбайтер» в семействе Облонских, гувернантка, существовала в доме для выполнения определенных работ и снятия с хозяев определенных забот. Однако, она оставалась женщиной, и в «конкурентной борьбе» за женское место в сердце хозяина победила свою хозяйку. Вот оно все и «смешалось». Кстати, в наше время нечто совершенно уж то же, что в романе Льва Николаевича, произошло в Болгарии: болгарки выступали с организованным протестом против допуска в страну работниц из бывших советских республик, – по той же именно причине, то есть в защиту своих прав сугубо женских.

Вслед за двумя фундаментальными процессами, обозначенными выше, или, как говорят, в ответ на исторический вызов, обусловленный этими процессами, правительства задумываются над решением также двух проблем: 1) на чем основывать, или какими мерами крепить единение и согласованность поведения людей, «разбегающихся» по своим индивидуальностям, и 2) как согласовать, и тем более сочетать служение демократическим ценностям, даже защиту их в обществах вполне демократических (принципиально исключающих дискриминацию любого рода), с явным – иногда до трагизма, – нежеланием людей смешиваться, нежеланием их ни терять свою национальную или расовую идентичность (со стороны «гостей»), ни даже признавать право «других» быть другими (со стороны «хозяев»).

Процессы, внешне кажущиеся собственно-молодежными, а также процессы собственно-литературные, собственно-религиозные, вообще какие-нибудь «собственные» и на первый, поверхностный взгляд кажущиеся узко-частными, вроде отношения к образованию, уровня преступности, уровня молодежной суицидности, роли и места традиций, противостояния глобалистов и антиглобалистов и тому подобное – все поддаются адекватному осознанию при опоре на то понимание причин и направления изменений в обществах, которое обозначено на этих страницах.

Иерархия ценностей

Мы называли так рекомендацию № 5, но здесь рассмотрим подробнее этот ракурс диспутов и споров. В наше историческое время, в эпоху постиндустриальную (ее много еще как называют, желая подчеркнуть именно историческую новизну, не всегда и не всеми понимаемую адекватно) любой и каждый человек гордо ощущает свое право быть индивидом, свое право ни на кого не равняться и самостоятельно определять, что ценно больше, а что меньше для него лично (а мнение остальных безразлично).

Забавно здесь то (при случае укажите на это оппонентам), что ценность или идею, выбранную лично для себя (подчеркивая именно ее особенность и единичность), человек торопится довести до всех, противопоставить всем, сообщить всем о своей «оригинальности» и «независимости» (как бы забывая, или игнорируя тот факт, что «другие» имеют те же стремления).

Легче всего реализовать свою оригинальность, порицая ценности традиционные и всеобщие. Массу примеров низвержения традиционных ценностей, осмеяния их, глумливого противопоставления им ценностей не столько каких-то других, сколько просто противоположных традиционным, мы встречаем в литературе. Так, например, Генри Миллер на первой странице своего романа «Тропик Рака» характеризует свое произведение следующим образом: «Это не книга…Это затяжное оскорбление, плевок в морду Искусству, пинок под зад Богу, Человеку, Судьбе, Времени, Любви, Красоте…всему, чему хотите». Российский писатель Виктор Ерофеев в предисловии к подборке новелл, которую он озаглавил «Русские цветы зла», в качестве общей для авторов подборки характеристики утверждает: «Новая русская литература засомневалась во всем без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости… Любое чувство, не тронутое злом, ставится под сомнение.»

Как видим, тексты Г. Миллера и В. Ерофеева в этой части вполне совпадают.