Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия

К 26 апреля Ухань сообщил, что в местных больницах не осталось пациентов с коронавирусом. Во всем Китае 11 дней подряд не фиксировалось ни одной смерти от COVID-19. Число смертей в Испании упало до 288 в день – минимальный показатель с 20 марта. Во всем мире число жертв вируса достигло 200 тысяч. Число смертельных случаев в Великобритании превысило 20 тысяч, но все понимали, что на самом деле их гораздо больше (в государственных домах престарелых многие из них не учитывались). В последние дни апреля первый министр Шотландии Никола Стерджен объявила о том, что необходимо принять решения, касающиеся выхода из локдауна. В это же время Борис Джонсон достаточно восстановился, чтобы вернуться на Даунинг-стрит и присутствовать при рождении сына (многим отцам в других частях страны это не было позволено).

В конце апреля индекс репродукции вируса (параметр, показывающий, сколько людей заразил инфицированный человек) варьировался от 0,6 до 1,0. При таких показателях число новых случаев продолжало снижаться. Тем не менее индекс репродукции оставался низким только из-за ограничений. Было очевидно, что после их ослабления заболеваемость снова начнет расти.

Начался Рамадан. В обеденный перерыв я прогулялся от клиники до почтового ящика. Я достал из него официальные письма для клиники, а также опустил туда письма своих детей для их бабушек и дедушек (они не трогали их три дня после получения, чтобы на их поверхности не осталось активных вирусов). Я почувствовал изменения в атмосфере: улицы становились оживленнее, а люди нетерпеливее.

Часть II Размышления

5 – Май Фаза снижения заболеваемости

И он добавил, что надеется, более того, даже уверен: болезнь миновала критическую точку и теперь пошла на спад.

Даниэль Дефо «Дневник чумного года»

От моего дома до клиники около 20 километров. Я выходил из дома в 07:30 и ехал на велосипеде по дороге, на месте которой в военное время были железнодорожные пути. Она была заасфальтирована, и вдоль нее росли падуб и боярышник, ольха и бузина. На отрезке пути, проходящем вдоль канала, в апреле гнездились лебеди. Теперь, в мае, у них было шесть лебедят, и каждое утро при моем приближении они карабкались на спины родителей.

В начале локдауна эта дорога была оживленнее, чем обычно, поскольку люди, не привыкшие сидеть дома в будни, хотели прогуляться в свободное время. Однако к началу мая все привыкли к локдауну, и я снова оказался на дороге один.

Я остановился на светофоре неподалеку от клиники. Машин не было, и ждать было странно. На небольшом расстоянии от меня женщина в розовом плаще и клетчатой юбке споткнулась и упала на землю. Я поехал в ее сторону, но мужчина и женщина в одежде для бега оказались рядом с ней быстрее меня и подали ей руку. Она покраснела и все время повторяла: «Все в порядке, все в порядке». Ей было неловко, и ее, похоже, шокировало предложение физического контакта. Сначала она колебалась, поскольку прикосновения стали крайне редким явлением, но затем неохотно протянула руку.

Через несколько сот метров на очередном светофоре я увидел мужчину в велосипедном костюме – он задел дорожный знак ручкой руля и упал, и теперь лежал на спине, придавленный велосипедом. Он тоже извинялся и утверждал, что помощь не нужна, явно не желая, чтобы я прикасался к нему. «Все хорошо, все хорошо», – повторял он, хотя было видно, что это не так.

Я задумался о том, что теперь люди, упав, даже не могут попросить о помощи.

В первых числах мая у мистера Мирандолы, пожилого итальянского джентльмена, утверждавшего, что вирус – это способ матери-природы избавиться от стариков, случился инфаркт. Он справился с проблемой самостоятельно: когда у него случился инфаркт, он упал и не мог воспользоваться телефоном, но, к счастью, на нем была тревожная кнопка – он нажал ее и вызвал социального работника. Тот связался с нами, и мы направили к пациенту скорую помощь.

В день выписки из больницы он позвонил мне.

– Когда вы придете ко мне? – спросил он.

Мистер Мирандола говорил не совсем внятно, и я предположил, что у него случился еще и небольшой инсульт.

– Мистер Мирандола, сейчас посещения сведены к минимуму, – ответил я. – Это нужно, чтобы защитить вас на случай, если я носитель вируса.

– Я понимаю, но когда вы ко мне придете? – спросил он.

– Скоро, – ответил я.

Мне нужно было проверить, как работают его сердце, печень и почки на фоне приема новых препаратов, призванных снизить риск еще одного инфаркта. Он всегда с недоверием относился к лекарствам: годами я пытался убедить его в пользе некоторых из них, но вынужден был уважать его выбор.