Читаем Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия полностью

Энн работала в коронавирусном центре на Оркнейских островах со дня его открытия. Она проводила меня в зону рецепции и познакомила с менеджером Анджелой. Медсестра по образованию, Анджела сказала, что ее дочь работает в отделении интенсивной терапии в лондонской больнице и что на Оркнейских островах ситуация пока была нетяжелой. Что касается остальных членов команды, большинство из них до пандемии к здравоохранению не имели никакого отношения. Из водителей, привозивших пациентов с кашлем и жаром на тест, один был ювелиром, второй – сантехником, а третий – студентом, отправленным домой из студенческого городка. Почти все уборщики раньше работали в баре и ресторане, пока те не закрылись в марте. Люди, которые брали мазки на коронавирус у обитателей домов престарелых, были уволены из стоматологической клиники.

Протоколы, отчеты, официальные формы, контрольные списки – мне было приятно осознавать, что, где бы вы ни занимались медициной, бюрократия оставалась неизменной. То же самое касалось и вируса: многие меры предосторожности, которые меня попросили соблюдать здесь, были такими же, как в Эдинбурге.


Мне позвонил коллега, только что вернувшийся из дома престарелых. Пожилая женщина кашляла и тяжело дышала, и коллега попросил меня взять у нее мазок на коронавирус.

Врачебный автомобиль ожидал починки, но мне дали ключи от другой машины. Через некоторое время я уже ехал под знойным летним небом и любовался золотыми полями лютиков. По радио передавали новости: о скандале в городском совете, кризисе островного туризма и сотом дне рождения местного долгожителя. Коронавирус превратил дома престарелых в тюрьмы. На них висели большие вывески «ПОСЕЩЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНЫ», и теперь жители и сотрудники всех домов престарелых страны регулярно сдавали мазки на коронавирус, чтобы предотвратить вспышки COVID-19, оказавшиеся столь разрушительными в апреле и мае. Дом престарелых, куда я направлялся, тоже был закрыт для посещений, но, подъехав, я увидел его двери открытыми нараспашку. Меня встретил плакат не с перечисленными рисками, а с разноцветной надписью: «Не вы живете там, где мы работаем, а мы работаем там, где вы живете».

Из-за паники, вызванной вспышками коронавируса в домах престарелых, журналисты слишком часто забывали, что, несмотря на огромный риск, превращать эти заведения в стерильную больницу совершенно неправильно.

У меня под мышкой была коробка со средствами индивидуальной защиты. Поставив ее на пороге, я начал привычную скучную процедуру. На Оркнейских островах вместо фартуков были тонкие голубые пластиковые халаты, и я сначала просунул руки в рукава, а затем натянул перчатки поверх манжет. Очки здесь были одноразовыми, и плотно прилегающие к лицу маски нужно было надевать только при необходимости провести сердечно-легочную реанимацию. Идя по коридору в голубом шуршащем халате, надетом поверх персикового медицинского костюма, я надеялся найти сотрудника, который отвел бы меня к пациенту, но при этом не встретить никого из обитателей. Я услышал несколько громких приветствий, после чего из-за двери показалась улыбающаяся голова. Я подумал: «Да, это хороший дом престарелых: улыбчивый персонал и счастливые жители».

Моя пациентка была прикована к постели и сидела, опершись на подушки. Молодой человек в самодельных защитных очках и фартуке, надетом поверх футболки с изображением рок-группы, помогал ей принять антибиотики. Он разговаривал с ней нежным и воодушевляющим голосом. Когда, еще находясь в коронавирусном центре, я упомянул имя пациентки, у которой предстояло взять мазок, все тут же стали кивать головой, поняв, о ком речь. Хотя на островах люди жили на большем расстоянии друг от друга, чем в городе, они были крепче связаны (возможно, это как раз было следствием большого расстояния). Мужчина-сиделка хорошо знал мою пациентку и держал ее за руку, пока я объяснял цель своего прихода.

Я понимал, что у нее тяжелая деменция и пневмония. Мой акцент казался ей странным, а пластиковое одеяние, маска и очки делали меня скорее персонажем бредового сна, чем участником серьезного разговора.

– У вас инфекция грудной клетки, – сказал я. Она кивнула. – Нам нужно узнать, чем она вызвана, – продолжив, я взял кусок ваты, намотанный на пластиковую палочку, и сказал: – Мне придется поместить это вам в рот и нос, чтобы узнать, в чем причина проблемы. – Она снова кивнула.

Подчиняясь, она открыла рот, но, как только тампон коснулся ее горла, стала давиться, кусаться и отталкивать мою руку. Понимая ее дискомфорт, я все равно водил тампоном по ротоглотке положенные десять секунд и достал его до того, как она успела бы его перекусить.

– Теперь нос, – сказал я, и, как ни странно, она снова кивнула. Я продвигал тампон все дальше и дальше. – Это немного странно, – сказал я вслух, водя тампоном по слизистой оболочке еще десять секунд.

Перейти на страницу:

Все книги серии Медицина без границ. Книги о тех, кто спасает жизни

Когда дыхание растворяется в воздухе. Иногда судьбе все равно, что ты врач
Когда дыхание растворяется в воздухе. Иногда судьбе все равно, что ты врач

Пол Каланити – талантливый врач-нейрохирург, и он с таким же успехом мог бы стать талантливым писателем. Вы держите в руках его единственную книгу.Более десяти лет он учился на нейрохирурга и всего полтора года отделяли его от того, чтобы стать профессором. Он уже получал хорошие предложения работы, у него была молодая жена и совсем чуть-чуть оставалось до того, как они наконец-то начнут настоящую жизнь, которую столько лет откладывали на потом.Полу было всего 36 лет, когда смерть, с которой он боролся в операционной, постучалась к нему самому. Диагноз – рак легких, четвертая стадия – вмиг перечеркнул всего его планы.Кто, как не сам врач, лучше всего понимает, что ждет больного с таким диагнозом? Пол не опустил руки, он начал жить! Он много времени проводил с семьей, они с женой родили прекрасную дочку Кэди, реализовалась мечта всей его жизни – он начал писать книгу, и он стал профессором нейрохирургии.У ВАС В РУКАХ КНИГА ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ, УСПЕВШЕГО НАПИСАТЬ ВСЕГО ОДНУ КНИГУ. ЭТУ КНИГУ!

Пол Каланити

Документальная литература / Проза / Проза прочее
Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца
Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца

Пролистав первые страницы книги Джеймса Доти, читатель наверняка подумает, что перед ним – очередные мемуары врача. И… ошибется. Ознакомившись с первыми главами, читатель решит, что перед ним – очередная мотивационная книга, в которой рассказывается, «как заработать миллион». И… опять ошибется. Да, есть в книге и воспоминания об успешных операциях на головном мозге, и практикум по визуализации желаний, и история бедного мальчишки из американского захолустья, который получил все, что захотел, включая пресловутый миллион, а точнее десятки миллионов. Но автор пошел гораздо дальше: он рассказал, что делать в ситуации, когда заветная мечта исполнилась, а счастья в жизни так и прибавилось.

Джеймс Доти

Деловая литература / Финансы и бизнес
Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии
Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

Продолжение международного бестселлера «Не навреди»! В «Призвании» автор ставит перед собой и читателем острые и неудобные вопросы, над которыми каждому из нас рано или поздно придется задуматься. Вопросы о жизни и смерти, о своих ошибках и провалах, о чувстве вины — о том, как примириться с собой и с тем, что ты всего лишь человек.Генри Марш делится волнующими историями об опасных операциях и личными воспоминаниями о 40 годах работы нейрохирургом. Эта книга об удивительной жизни крайне любознательного человека, напрямую контактирующего с самым сложным органом в известной нам Вселенной.Прочитав эту книгу, вы узнаете:• каково это — увидеть свой собственный мозг прямо во время операции;• каким образом человеческий мозг способен предсказывать будущее;• что и для врача, и для пациента гораздо лучше, если последний хоть немного разбирается в человеческой анатомии и психологии;• что бюрократы способны кого угодно довести до белого каления, и в этом смысле британская бюрократия ничуть не лучше любой другой.[/ul]«Увлекательная книга, от которой невозможно оторваться… Это воодушевляющее, а порой даже будоражащее чтиво, позволяющее одним глазком взглянуть на мир, попасть в который не хочется никому».The Arts Desk

Генри Марш

Биографии и Мемуары / Документальное
Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии
Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии

Совершая ошибки или сталкиваясь с чужими, мы успокаиваем себя фразой «Человеку свойственно ошибаться». Но утешает ли она того, кто стал жертвой чужой некомпетентности? И утешает ли она врача, который не смог помочь?Нам хочется верить, что врач непогрешим на своем рабочем месте. В операционной всемогущ, никогда не устает и не чувствует себя плохо, не раздражается и не отвлекается на посторонние мысли. Но каково это на самом деле – быть нейрохирургом? Каково знать, что от твоих действий зависит не только жизнь пациента, но и его личность – способность мыслить и творить, грустить и радоваться?Рано или поздно каждый нейрохирург неизбежно задается этими вопросами, ведь любая операция связана с огромным риском. Генри Марш, всемирно известный британский нейрохирург, раздумывал над ними на протяжении всей карьеры, и итогом его размышлений стала захватывающая, предельно откровенная и пронзительная книга, главную идею которой можно уложить в два коротких слова: «Не навреди».

Генри Марш

Публицистика

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное