Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия

Пока я смотрел на воду, мои мысли прыгали от изменений, внесенных в нашу жизнь пандемией, к трудностям и страданиям, вызванным ею.

На следующий день я поплыл на юг, обратно в Эдинбургскую клинику. У правого борта парома показался малый полосатик. Я видел буревестников, глупышей и тупиков. Когда мы приблизились к берегу Кейтнесса, вдалеке мелькнули кончики черных крыльев олуши, как мигает курсор на пустом экране.

Был конец июня, и наступила череда дней, когда никто в Шотландии не умирал от коронавируса. Были опубликованы первые результаты исследования RECOVERY: из всех препаратов и процедур самым эффективным для лечения тяжелой формы COVID-19 оказался старый стероид дексаметазон. Буквально за один день в больницах всего мира изменились протоколы лечения коронавируса, и каждому пациенту, которому дексаметазон мог помочь, давали этот препарат. Было приятно узнать, что один из самых дешевых и доступных препаратов среди протестированных оказался наиболее эффективным.

В пятницу, 26 июня, мужчина из Судана, проживавший в центре Глазго в отеле, куда Министерство иностранных дел заселяло ищущих убежища иностранцев, ударил ножом шестерых человек, включая сотрудника полиции, и был застрелен спецназом. Сообщалось, что он страдал параноидальным психозом, и постояльцы отеля ранее выражали беспокойство по поводу психического здоровья застреленного мужчины.

Я слышал, что мусульмане, жившие в отеле, превратившемся в подобие изолятора, не могли соблюдать пост во время Рамадана, потому что еду в столовой подавали только в привычное время: утром, днем и вечером. Некоторые из них утратили связь с семьей и друзьями. Локдаун стал большим стрессом для жителей отеля, и, как сказал Эндрю Уотсон, у многих ранее здоровых людей COVID-19 вызывал проблемы с психическим здоровьем. Как было ясно из моего разговора со Стеллой, пребывание дома неделю за неделей и отсутствие надежды на отмену локдауна заставляли страдать даже психически стабильных людей, которым оказывали хорошую поддержку. Чтобы как-то справиться с ситуацией, Стелла стала осознанно наносить самоповреждения.

Тем не менее медицинские преимущества локдауна были бесспорными: в конце июня число смертельных случаев в Шотландии сократилось до однозначных цифр, а новые случаи заболевания не превышали 20 в день по всей стране. Хотя в моей стране пандемия шла на спад, в других местах она набирала обороты: 28 июня общее число умерших от COVID-19 превысило 500 тысяч человек, а подтвержденных случаев заболевания – 10 миллионов.

Количество новых случаев заболевания, как и смертей, снижалось по всей Европе, однако в Великобритании и Германии были вспышки на пищевых фабриках, бойнях и мясокомбинатах. Это показывало, с какой легкостью вирус может распространяться в закрытых кондиционированных помещениях, где отсутствует естественный свет. К последней неделе июня данные об избыточной смертности, опубликованные Национальным архивом, показали, что по уровню смертности Шотландия вернулась к норме. За ту неделю умерло приблизительно столько же людей, как за то же время в предыдущие годы. Весь июнь казался мне периодом выздоровления: утомительным, долгим, но радостным. Мы снова были готовы выйти на свет, который делал заметнее шрамы на обществе, нанесенные первой волной коронавируса. Это был короткий период, но все понимали, что уйдут годы или даже десятилетия, чтобы оправиться от его последствий.

7 – Июль Передышка

Врачи, сколько могли, противились этим легкомысленным настроениям; они издали предписание… в котором советовали людям, несмотря на ослабление болезни, продолжать беречься по-прежнему, соблюдая все предосторожности повседневного поведения.

Даниэль Дефо «Дневник чумного года»

Когда мне было немного за 20, я работал врачом на изолированной исследовательской станции на шельфовом леднике Бранта в Антарктиде, где исследователи занимались изучением озоновых дыр, метеорологии и солнечного ветра. Располагалась она в нескольких сотнях километров от Южного полюса. В тот год на базе было только 14 человек. На протяжении десяти месяцев море было замерзшим на сотни километров вокруг, и до нас не могли добраться ни на корабле, ни на самолете. Ради работы там я получил диплом по медицине катастроф, который в марте 2020 года пригодился мне как никогда.