Интербригада

Отрывок № 2.

Рядом с Савинковым сидел омерзительного вида брюнет с колючими глазками.

– Прошу любить и жаловать, – с оттенком иронии произнес Азеф. – Молодой, подающий надежды социаль-демократ Лева Бронштейн.

– Он же Перо, – встрял Савинков, – он же Пьеро, он же Копченый, он же Троцкий.

– Мне б-больше нравится Бронштейн, – вежливо заметил Илья Яковлевич.

– Я не еврей, – закричал Бронштейн, – я интернационалист.

– Как вам б-будет угодно.

– Эти эсэры, – Бронштейн указал на парочку террористов, – закоснели в своей мелкобуржуазности. Вы прогрессивный человек, я хочу изложить для вашего ведомства свою теорию перманентной революции. Пи. Ар.

– Понесло кота на блядки, – хмуро сказал Азеф, а Савинков хлопнул эсдека по голове папкой на скоросшивателе.

– Не сметь! – завизжал Бронштейн. – Терпеть не могу, когда меня лупят по голове. Сегодня папкой, а завтра, глядишь, и каким-нибудь ледорубом приложат. Моя голова нужна пролетариату.

– И беднейшему крестьянству, – сострил Савинков.

Все, кроме Бронштейна, засмеялись.

– Сначала – организованная пролетарская группа, – Бронштейн схватил карандаш и принялся чертить на бумаге круги. – В моей схеме она называется ОПГ-1. Потом – стратегия наступательного восстания.

– СНВ-2? – заинтересовался Гурлянд.

– Совершенно верно. Я же говорил, вы прогрессивный человек. Третье – мировой пролетариат. МП-3. И всё заиграет.

– Иди, Лева, – перебил Азеф, – у нас с Ильей Яковлевичем серьезный разговор.

– П-при встрече я обязательно расскажу о вас Георгию Валентиновичу, – сказал на прощание Гурлянд. – Он приезжает за жалованьем в двадцатых числах.

– Плехашка – старый козел. Сливать его надо. В сливной бачок истории, – отрезал Бронштейн и вышел.

Гурлянд покачал головой:

– Неплохо сказано. Немного грубовато, но, если заменить сливной бачок на мусорную корзину, хоть сегодня выпускай этого мудозвона на т-трибуну. Правда, парламента у нас, слава Богу, нет.

Илья Яковлевич перекрестился.

– Социал-демократия не имеет перспектив в крестьянской стране. Вы зря тратите деньги, – ревниво отреагировал Азеф. – Вы еще в Финляндии социализм устройте. Или в Швеции.

– Швеция – отстой, – вмешался Савинков. Он раскатал дорожку и со свистом втянул порошок.

«Кокс на Монпарнасе идет по сто двадцать франков за грамм, – подумал Гурлянд. – На Монмартре, конечно, дешевле, но все равно неплохо живут эти жопоглоты».

Савинков прикрыл глаза и забормотал:

– Вижу кровь. И явился мне Конь бледный и за ним – Конь вороной.

– Пошел вон, торчок вонючий, – заорал Азеф. – Не позорь революцию перед Конторой. И не трогай сегодня бомбы, подорвешься к чертовой матери, как Покотилов. Иди проспись, завтра Цека.

Савинков, шатаясь, вышел за дверь.

– Теперь можно и поговорить, Илья Яковлевич, – сказал Азеф.