Интересненько это они придумали...(СИ)

- Если вернется, – с горечью прошептал Майтимо.

Завершилась песнь о добром огне. Опять настал черед Саурона.

- Пой еще, великий менестрель! – крикнул он.

- Да! Да! – обрадовался Майтимо. – Кано, давай, покажи ему!

Тьелкормо сказал то же самое, но в более вольной форме. А Тенька, вспомнив что-то из личного опыта, пробормотал:

- Ох, неспроста он это...

- Я подожду свой черед и оставлю третью песню за тобой, – ответил Макалаурэ.

- Балда! – взвыл Майтимо.

- Идеалист! – вторил брату Тьелкормо.

- Меча бы этому гаду, а не третью песню, – высказался Финдекано.

- Молодец! – выкрикнул Тенька.

- Да какой, к Моринготто, “молодец”?! Он же свой шанс на победу упустил! – не успокаивался Майтимо.

- Он не дает загнать себя в угол!

- Отказываясь петь?

- Да я точно так же выиграл свой первый поединок! – принялся горячо объяснять Тенька. – Ушел в глухую оборону, а когда соперник выдохся – ударил. Правда, первое у меня тогда со страху вышло, а второе – благодаря Климиной оплеухе. Но результат!

- Хочешь сказать, Кано сейчас испугался?

- Да не похоже. По-моему, он знает, что делает.

Тьелкормо тут же предположил, что именно знает его оглашенный братец Кано, и озвучивать сии речи можно было лишь здесь, на шумном поле брани, вдали от невинных дев, маленьких детей и комнатных растений.

Саурон запел третью песню. Он воспевал ужасы войны, злобу воинов, убийства и невосполнимость потерь, горы трупов, исклеванных воронами, покалеченные судьбы, разрушенные семьи, осиротевших детей. Финдекано побелел, Майтимо широко распахнутыми глазами, словно заклиная, глядел на прямую спину брата, все так же стоящего у самой пропасти. Тенька громко заявил, что наслушался этой муры дома от Юргена, когда убили его ныне здравствующую жену, и демонстративно заткнул уши.

Макалаурэ спокойно выслушал песню до конца и предложил Саурону спеть еще.

- Вот это выдержка! – восхитился Тенька. – Будка явно пошла ему на пользу.

- Какая, к драному Моринготто, выдержка?! – в голосе Майтимо звучал ужас. – Он просто не знает, о чем петь!

- Кано! – закричал Финдекано. – Пой о том, что день настанет вновь!

- Нет! – вторил ему Тьелкормо. – Лучше о большой любви между мужчиной и женщиной, которая породит много-много новой жизни!

- Идиоты! – вызверился на обоих Майтимо. – Это все не годится!

- Ничего подобного, – возразил Тьелкормо. – Про любовь всегда срабатывает.

- С чего ты вообще взялся определять, что годится? – раздраженно осведомился Финдекано. – У тебя даже слуха толком нет.

- Для того чтобы понять, насколько хороша тема песни, слух не нужен, – убежденно заявил Майтимо.

Саурон в это время принялся отнекиваться, предлагая менестрелю все же ответить. Макалаурэ не соглашался, вместо полноценной музыки у обоих выходили невнятные напевы, от которых даже земля не тряслась.

- Да что они ломаются один перед другим! – у Тьелкормо сдали нервы. – Кано, давай, пока берут... тьфу, пой, пока дают!

- Он бы уже дюжину раз на стену влез и шарахнул Саурона лютней промеж глаз, – бурчал Финдекано.

- Может, я из регулятора?.. – заикнулся Тенька.

- Рано, – отрезал Майтимо. От волнения его лицо потеряло и загар, зато веснушки ярко выступили даже на белых губах.

С каждым разом витиеватые расшаркивания поединщиков становились все протяжнее, почти балансируя на грани полноценной песни. Количество слов и музыкальных аккордов монотонно нарастало, и вот уже всякий, кто хоть немного смыслил в музыке или ритмике, мог почти наверняка предсказать, что когда через два хода Макалаурэ в очередной раз откажется, у Саурона выйдет полноценная песня.

Но менестрель не стал этого ждать. Он все-таки запел свою тему тремя ходами раньше.

- Что за... он поет?! – ахнул Майтимо.

- Какого Моринготто? – выругался Финдекано.

- Эх, о любви надо было, о любви! – в сердцах сплюнул Тьелкормо.

Макалаурэ почти дословно цитировал прошлые песни Саурона, постепенно сливая разные мотивы в один. На точке этого слияния он замедлился, приостановился, словно раскачиваясь перед броском, а потом грянул так, что даже Майтимо невольно поднес руки к ушам. Менестрель пел, что все зло, которое принесла Тьма на землю, все зло, которое было сотворено ею и по ее указке, сторицей вернется к ней карающим бичом. И чего бы Саурон ни пел, как бы ни пугал, какие кары бы ни сулил и о каких деяниях бы ни вспоминал – ничто не отвратит этого возмездия. А самое главное, Саурону это известно лучше всех присутствующих, иначе бы он не вышел сейчас на стену в надежде отсрочить неминуемую расплату.

Крепость сотряслась, часть стены обрушилась вниз, и Саурон, кувыркаясь, полетел следом.

- Тенька, давай!!! – завопил Майтимо, перекрывая грохот. И колдун “дал”, поймав бывшего хозяина Тол-ин-Гхаурота в мощный ядовито-сиреневый луч регулятора.

Саурон упал в ров, в рядах орков началась дикая паника, стена пустела на глазах.

Макалаурэ наконец-то повернулся к своим. В лице ни кровинки, на губах ошалелая улыбка. Он сделал несколько шагов от края пропасти, и Майтимо первым бросился к нему навстречу. Следом ринулись Тенька, Тьелкормо с прочими братьями, Финдекано и даже Артаресто.