Интересный пациент

Мой чудесный Вадик сделал мне протез для моря. Я же рассказывал – он экспериментатор. Как-то спросил его, сколько стоит специальный плавательный протез? Оказалось, что немало. А если со всякими приспособлениями, вроде ласты, то вообще будет стоить как будто сделанный из золота. Вадик сказал мне не валять дурака, а притащить ему коробку с запчастями. Протез же не ломается на куски, когда его меняют. Одни части заменяют другими, а старые я хранил в кладовке, оказалось, вот на такой случай. Мастер поколдовал, приспособил чашку от одного, стойку от другого, стопу от третьего. И получился протез, ходить на котором долго, конечно, нельзя, но от машины до воды добраться можно. Уж точно лучше, чем ползти на четвереньках. Периодически из-за морской воды портятся составные протеза, но Вадим приспосабливает другие. Так что отдельное спасибо ему за мою «плавучесть».

Все мои друзья и знакомые приняли и поняли мое состояние, которое, в сущности, ничем от их собственного не отличается. Я такой же, как все, только с железной ногой. Статус онкологического больного с меня сняли еще несколько лет назад. Я периодически прихожу к доктору Рамо, поболтать и получить направление на очередную проверку, но отношусь к этому скорее как к периодическому общению с другом и медицинской формальности. Все-таки я здорово повысил ей самооценку.

Как-то больничный психолог во время химиотерапии пришла ко мне, собираясь оказать помощь по ее профилю. Интересная такая женщина, коренная израильтянка, которая с нуля выучила русский язык, чтобы общаться с пациентами, не говорившими на иврите. После 10 минут беседы она произнесла с сильнейшим удивлением: «А по-моему, тебе не нужен психолог». Я рассмеялся и сказал: «Да, не нужен». Посттравматический синдром у меня не развился, хотя я люблю иногда поговорить на тему своей болезни, но в этом нет травмы. Больше желания поделиться своим опытом. Хотя, разумеется, весь этот опыт я бы с приплатой поменял на какой-нибудь другой.

Лишь по прошествии лет я понял, какой ужас испытали мои близкие. При мысли о том, что Маша росла бы без отца, я до сих пор обливаюсь холодным потом. Вопреки мнению большинства мужчин, я хочу стать дедушкой, увидеть внуков – и обязательно их увижу. Один профессор в больнице, который консультировал меня после рецидива, спросил: «Что ты хочешь?» Я ответил: «Хочу увидеть свадьбу своей дочери». Он рассмеялся и сказал: «Тогда увидишь. В нашем деле желание – половина успеха».

Не верьте статистике. Она, конечно, любит всякие выкладки – выживаемость при таком виде рака двадцать процентов, при таком – тридцать. Но не надо себя заранее записывать в другую часть. Помните изречение Марка Твена про самую большую ложь[4] и живите – все-таки точность у статистики относительная.

У меня прекрасная семья, жена и дети, которых я люблю. И очень много планов. Я изменился, но перемены эти пошли мне на пользу, как ни парадоксально это прозвучит. Не знаю, зачем судьба уготовила мне это испытание, но я его прошел. Нет, не правильно. Мы его прошли, все вместе. Редко кому выпадает второй шанс, так вот я его получил. Шанс понять, что в жизни нужнее, а что можно отбросить, как шелуху. Шанс осознать, что жизнь наша коротка и может вот так взять и оборваться, как тонкая нить, и тратить ее на бессмысленные и пустые вещи не надо. Точнее, нельзя. Время – вот ресурс, который нельзя восполнить и невозможно купить. Сколько мне осталось и что надо успеть сделать? – вопросы, которые я начал часто себе задавать после того, как победил рак.

Самое последнее дело – задаваться вопросом: «За что?» Вот ни за что, просто так получилось. Это же как попасть под трамвай – глупо спрашивать в таком случае, за что? Поэтому, задайте себе другой вопрос: зачем? Что я могу с этим сделать? Чему это может меня научить? Что я могу исправить, от чего отказаться, что изменить? Поймите, избежать этого нельзя, но это можно использовать.

Полюбите себя, вот вам самый важный совет. Тогда окружающие полюбят вас (помните теорию разумного эгоизма?). Не растворяйтесь в болезни, иначе она быстро растворит вас в себе. Надо жить не своим диагнозом, а жить С ДИАГНОЗОМ. Делать, что говорят врачи, принимать лекарства, но главное… Надо радоваться – лучу солнца, радуге, чашке вкусного кофе, лепетанию ребенка и пению птиц. Болезнь боится гармонии, а эндорфины – отличное лекарство. Иногда совершенно здоровые люди – хуже больных. Страдают от отсутствия эмоций, радости и полного неумения наслаждаться моментом.

Рак – не смертный приговор, а ведь даже смертный приговор можно обжаловать. Первое и главное условие – захотеть ЖИТЬ. Никто не виноват в том, что заболел, так сошлись звезды и так стали делиться клетки. Тем, с кем это случится, могу лишь посоветовать – не вините себя. Поймите и примите тот факт, что это случилось и случилось с вами. Как с этим жить и что делать – об этом я и писал.

Моя жена сказала однажды своей подруге: «Ты знаешь, парадоксальным образом, физически потеряв часть себя, он стал более цельным человеком».

Модиин, 2020 год