Интернат

Замечательно, что в отличие от большинства князей, народ русский не осуждал использования князем Александром ордынской силы для наведения порядка на Руси, инстинктивно чувствуя его историческую правоту. Да это и понятно: кровавые княжеские «разборки», от которых страдали широкие круги населения, были страшным бичом, и их прекращение было благом для народа.

В глазах его укрепление Александром русской государственности перевешивало то, что он осуществлял это с помощью Орды. Благоверный князь получил в Отечестве ласковое имя «Солнце Русской земли».

Оппоненты святого Александра боялись, что его политика «дружбы» с завоевателями увековечит их власть над Русью. Александр же этого не боялся. Он пророчески предвидел неизбежное возникновение и нарастание в монгольской империи внутреннего кризиса, который приведёт её к распаду и гибели. Так оно и случилось. И в 1480 году татаро-монгольское иго, ставшее к тому времени чисто номинальным, пало окончательно.

Золотая Орда и вся монгольская империя была чисто милитаристской, такие империи не могут быть устойчивыми. Их окрыляет и делает уверенными в себе дух завоевания. Монолитность придаёт им общая радость одерживаемых побед, раздвижение границ, короче говоря, динамика. Но когда милитаристское государство расширяться дальше уже не может, динамика сменяется статикой, кончается социальный «адреналин» и общество вступает в фазу застоя и гниения.

Именно такая судьба была с самого начала предначертана монгольской империи, у которой не было другой идеи, кроме завоевания всех народов мира. Когда её завоевательные возможности себя исчерпали, она утратила смысл своего существования и ушла с исторической сцены.

Это нам легко понимать задним числом, но как Александр предугадал крах Орды в момент наивысшего её могущества — мы никогда не узнаем.

Дело борьбы с сепаратизмом и анархией, превращения рода Александра Невского в царский род — это реальность. Его сын Даниил, получив княжение в Москве, значительно её усилил, а сын Даниила Иван Калита стал активно собирать вокруг Москвы другие русские княжества, стараясь делать это с помощью дипломатии и денег, но когда надо, прибегал и к крайнему средству, завещанному дедом — содействию Орды.

Внук Ивана Калиты князь Димитрий Донской, победив на Куликовском поле под знамёнами Москвы, сделал её безоговорочно самым авторитетным княжеством, а его внук, Василий II, покончив с междоусобицами, стал фактически единовластным повелителем Руси, первым представителем нашей царской династии, которую по исторической справедливости надо было бы называть не «Рюриковичами», а «Александровичами».

Вот почему надо говорить о двойном вкладе св. благоверного князя Александра Невского в великое дело — Россия стала Третьим Римом. Это подразумевает, во-первых, сохранение Православия, и во-вторых, имперскую организацию светской жизни, ибо «Рим» — синоним Империи.

Выполнением обоих этих условий мы обязаны Александру Невскому, предотвратившему окатоличивание Руси с Запада и заложившему основы той восточной политики, которая привела к превращению России в могущественнейшую державу. И когда встал вопрос о том, кто может олицетворить Россию в своём имени, разве могла быть альтернатива имени святого князя Александра Невского?»…

Глава 24. ПОДПИСЬ

Звонок проверещал ну, совсем некстати: когда мальчишки мнили себя русичами, поднявшимися на сечу с татарскими кочевниками.

Денис выскочил из-за парты, успел остановить священника и спросить торопливо:

– А Вовка Дракин, не знаете, где?

Небесный  внимательно посмотрел на него, на дверь, сказал тихо:

– Выйдем на минутку.

Вышли. И Денис узнал, что Вовку отец Григорий силовыми методами сумел вытащить из интерната в специализированную клинику для наркобольных, где в маленьком больничном храме служит его коллега, отец Паисий. Так что, будем надеяться, с ним всё образуется, и мальчик пойдёт на поправку, как и Серафим Кедринский. С ним теперь рядом мама; папа приходит после работы каждый вечер…

Услышав новость, Денис проглотил в горле неприятный тугой комок.

– Ты чего? – тут же почувствовал его уныние отец Григорий.

– Да вот… лучше б я тоже заболел. Или наркоманом стал.

– Зачем?

Денис изо всех сил старался не заныть. Отец Григорий догадался:

– Из-за мамы? Домой хочешь?

Денис кивнул.

– Ну, для этого не обязательно колоться или болеть. Уверен, что ты и так вернёшься домой. Просто немного подождать придётся. Сколько – не знаю. Но ты не один. Во-первых, с нами самый Великий и Могущественный Покровитель и Правитель мира – Господь Бог и легионы его помощников. Во-вторых, Его наместники – священники и монахи, и миряне, которые борются за вас. И мама твоя борется, ты не сомневайся. Ей, между прочим, во всём помогает хороший адвокат, прихожанин нашего храма.

– А как его зовут? – по-детски шмыгнул Денис.

– Представляешь, его зовут Фома Никитич Ковригин.

– Так прямо и зовут? – подавился Денис, забыв о комке в горле и слезах.

– Вот представляешь, так прямо и зовут! – улыбнулся отец Григорий.

У Дениса мелькнула странная мысль, и он спросил:

– А он женатый?