Интернат

С пакетом, тяжёлым от учебников и тетрадей. Лабутин быстро спустился в подвал к Галайде, надеясь, что тот пообедал и сидит на месте. За дверью слышались негромкие голоса. Денис стукнул пару раз и просунул голову внутрь.

– Здрасти, Михал Натаныч, – начал он и замолчал: у Галайды был гость – отец Григорий Небесный.

Они отметили его присутствие приветственной улыбкой.

– Проходи, Дениска! – пригласил Галайда. – Не стесняйся.

Лабутин лихорадочно вспоминал, что надо сказать в случае, когда ворвался без приглашения, и, вспомнив, пробормотал:

– Не… это… в смысле… не помешаю?

– Не помешаешь, не помешаешь. Проходи, пока зовут.

Денис скользнул в помещение склада, опустил пакет на пол.

Михаил Натанович без разговоров достал чистый стакан, налил чайку, в блюдце положил булочку, по паре пряников и сухарей с изюмом.

– Садись, Дионисий, отведай! – весело предложил Галайда. – И не стесняйся! Хотя мальчишки – народ не застенчивый… если только за ухо к ответу не притянут за проделку.

Лабутин сел и вцепился в булку. Внутри таяло повидло неизвестного происхождения, но это было без разницы, потому что парень не ел его несколько месяцев. Не сказать, чтоб он любил булки с повидлом, но это редкое здесь лакомство напомнило ему о времени его свободы и о маме – в первую очередь, о маме, а потом о времени его свободы…

Отец Григорий прихлёбывал из своего стакана чай и посматривал на Дениса. К разговору, который взрослые вели наедине, они не вернулись.

– Хоромы у тебя, Миша, – отметил отец Григорий. – Чего только не накидано.

– Каждого снабдить требуется, потому и много всего, – мирно ответствовал Галайда. – На каждого понемногу, вот и выходит много.

– Плохо, что много… – взгрустнул отец Григорий.

Денис вскинулся.

– А вы б хотели, чтоб у нас воще ничё не было?!

Священник поставил стакан на стол кладовщика, серьёзно обратил синие глаза на мальчика.

– Я б хотел, чтобы вас здесь не было, – сказал он. – Чтобы всё это, – он обвёл рукой пространство вокруг себя, – не понадобилось тут никогда. Чтобы дети жили в семьях, где их любят. Потому мне и грустно, что это – есть, а главного – нет.

– Главное – это чё?

– Бог, семья и Отечество.

Сказал, вроде, обычные слова, а Дениса  от них в дрожь бросило и до того захотелось жить так, чтобы главным в жизни были Бог, семья и Отечество, что в горле встал комок и никак не проглатывался с очередным куском булочки с повидлом. Прожевал, наконец, проглотил, запил чаем. И сказал:

– Отец Григорий…

– Да?

– У меня тут одноклассник… Два, вообще-то, одноклассника, но одна ничё… в Бога тоже верит. А этот… Вовка Дракин, в общем… Короче, «старшаки» его на наркоту посадили. Может, это… не поздно его оттуда как-то вытащить, а, отец Григорий?

Мужчины тревожно переглянулись:

– Ты точно знаешь? – спросил Галайда.

– Точно. Сёдня его видал. Ходит, как отдихлофосенный таракан, – подтвердил Денис.

– Где он сейчас? – встал отец Григорий.

– Пошли куда-то со «старшаками». Я не знаю, где они там парятся, – хмуро признался Денис им, а себе: и зря; Серафим бы, зная, Дракина бы из наркоты вытащил; а он?

А он трус. В гейме герой, а в жизни дохляк.

Отец Григорий решительно рванулся к выходу. Денис бы метнулся за ним, но Галайда удержал:

– Не бегай за ним, Денис. Он и найдёт, кого надо, и скажет, чего требуется.

– Ладно, – потерянно уступил Лабутин, присев обратно на стул.

Посидел, сверля взглядом дверь.

– Неймётся? – понял Михаил Натанович.

– Ага.

– Ладно, беги, ищи своего Вовку, – разрешил Галайда, и Лабутин удрал, чуть не забыв пакет с учебниками.

Он, как был, выскочил через чёрный ход во двор, но никого там не нашёл. В подвале где? Сунулся было, но тут его заметил один из воспитателей и послал его в спальню делать уроки. Пришлось идти. Он открыл учебник, но все слова и цифры потеряли для него смысл. Он сидел в ожидании, что скоро случится что-то неприятное для всех, и не мог думать ни о чём.

Генку, сунувшемуся к нему с вопросом, сделал ли тот «матику», он послал подальше, чтоб не мешал. Генка обиделся:

– Ну, и привет! Сам пошёл!

И пристал к Олегу, который как раз начал писать в тетрадь цифры. Денис невольно обратил внимание на тех, кто недавно побывал в лапках Душковой. Ничего, вроде, не изменилось в них… Но изменения могут быть сразу и не видны…

И чего она к ним пристала?! Житья от неё нет… Напакостила ведь уже – нет, снова влезла.

Мысли пихались и пихались в его голове, одна несуразнее другой. Когда прозвонили на полдник, он сорвался первым.

– О! Самый голодающий! – насмешливо изрёк Гарюха, но Денис едва услышал.

В столовке он искал Вовку, но не нашёл. Где он носится?! И что с ним?

Выдул чай, запихал в рот печенье, отнёс на ленту конвейера и устремился к выходу: где же Вовка?!

Он столкнулся в дверях с Надей Ляшко и буркнул:

– Чего летишь без разбору?

– Это не я, это ты летишь, – парировала Надя.

Позади неё стояла Кира, которую Денис не сразу заметил, а, заметив, мигом вспотел от охватившего его жара.

– Да я это… по делу лечу, – оправдался он, хмурясь от смущения.

– Серьёзное? – спросила Надя. – Помочь?

– Ну… не знаю… Вовку Дракина не видела?

– Не видела. А он тебе зачем?

– Ну… просто…