Интернат

Денис не знал, как сказать. Спасти? Это он слишком на себя берёт. А зачем тогда?

– Мы тебе поможем, – обещала Надя. – Кир, пойдём.

– Пойдём, – отозвалась Кира.

Опрокинутая навзничь и теребящая щенячьими лапами душа Дениса млела и трепетала, когда он шёл рядом с Кирой. Надо же: а если б не Вовка Дракин, он никогда бы не узнал, что живёт в одном городе с ним такая вот девочка Кира, которую ему отныне хотелось опекать и защищать от всех врагов.

Никогда с ним такого не происходило! Отчего это? Мама бы порадовалась… Когда он её увидит? А в отца плюнет и всё. А той женщине рядом с ним скажет: «И с таким вы живёте?! Не страшно?!», повернётся и оставит их наедине. Пускай без него разбираются.

Втроём они обшарили весь трёхэтажный интернат, двухэтажную пристройку, все классы, учебки и туалеты. Поприжимались ушами к дверям Крысы, Пуги и Душечки, воспитательских, но нигде и намёка не нашли на присутствие Вовки Дракина. В спальне двести двадцать семь соседи пожали плечами. А в кладовке, где лежали вещи воспитанников и верхняя одежда, его шкафчик оказался заперт.

Нашли они, в конце концов, Лапу и Храпача, обступили их и в порыве странной храбрости потребовали сказать, где Вовка, но те, осклабившись, процедили, что они, дескать, не в курсе, спросите у Крысы или у Пуги, Фуфайкина на вас троих нету.

В коридоре на третьем этаже, перед девчачьей спальней, Надя и Кира невесело распрощались с Денисом. Он вернулся к себе, и тут его огорошил Гарюха:

– Где шляешься? От Душковой передали, чтоб после ужина ты к ней явился. Запомнишь, или тебя за ручку отвести?

– Запомню. А что, щас ужин?

– Буквально на носу.

И тут проверещал звонок.

На ужине Вовка снова отсутствовал. Храпач и Лапа с тупыми лицами сжевали свои порции и смылись, рыкнув на приставшего к ним Лабутина. Денис бы нарвался и на драку, но в сцепку между ними ввязались Кульба и Хамрак. Дениса оттёрли, стукнули несильно пару раз, чтоб место знал, и синяки не выступили, и оставили в углу прохлаждаться и дуть на боль.

Мимо него проходили равнодушно. И вдруг перед ним остановилась Кира.

– Больно? – тихо спросила она.

– Ничё, пройдёт, – захрабрился Денис.

– Я знаю, что такое боль, – поддержала она его. – Так что пойдём в здравпункт, пусть тебя глянут. Вдруг треснуло ребро. Вальку как-то мать лупила, и он с треснутым ребром недели две ходил, жаловался, пока мы с ним сами в поликлинику не пошли.

– И вас приняли?

– Приняли. А потом мать отругали. А потом… она опять нас отлупила, чтоб не смели по поликлиникам ходить. Ладошкой лупила, чтоб не сломать чего, – рассказала Кира.

– Мать?! Била?! – не поверил Денис; он было решил сперва, что ему послышалось.

– Тебя разве мать не била? – в свою очередь, не поверила Кира.

– Вот ещё! Она ж меня любит.

– А-а… – неуверенно произнесла Кира. – Любит?.. Это, наверное… не очень плохо. Это, вообще, больно?

– С чего больно? Нормально. Классно… Слушай, разве так бывает, чтоб мама не любила? Ну, понимаю – отец там. Мой – предатель, к примеру. Но мама… слушай, врёшь ведь всё, а?

– Ничего не вру. Зачем?.. Ну, может, насчёт чего бы и врала, но об этом к чему мне врать? – заметила Кира. – Слушай… а ты в математике смыслишь?

– Ну, так… А чё?

– Да тему не поняла… Тогда ладно. Пойду.

Она сделала порывистое движение, но Денис внезапно её остановил:

– Слушай, а давай тему вместе разбирать? Что-нибудь да поймём!

Кира напряглась, и Денис торопливо, с ноткой весёлости, добавил:

– Надю Ляшко позовём! Мы вообще с ней вместе учились! В прежней жизни.

Кира неуверенно кивнула.

– Хорошо бы… вместе с Надей… А где?

– У вас на этаже учебка ещё не занята? – деловито спросил Денис.

– Не знаю.

– Скорее всего, не занята. Это у нас в учебке Душечка поселилась, а у вас должно быть свободно.

– Может быть, – безразлично согласилась Кира.

Они нашли Надю. Та захватила учебники, тетради, Денис сбегал за своими – и вот, они засели в учебке на третьем этаже и до отбоя разбирали новую тему по математике. Получилось здорово. И тема стала более-менее понятна, и Кира чуточку оттаяла. В конце встречи Денис, не веря сам себе, поймал робкую, едва заметную улыбку на её милом чистом лице.

Окрылённый, он вернулся в спальню двести двадцать девять и с трудом заснул, лелея образы Киры, мамы и Серафима. Всё-таки классно, что они есть!

… Назавтра на урок истории вновь пришёл отец Григорий Небесный, и радостное сердце Дениса ликовало глубже и шире, чем накануне. Он обещал себе, что непременно спросит у священника, что с Вовкой Дракиным.

Отец Григорий начал странно:

– Мир вам, ребята. В напоминание и продолжение темы, которую мы с вам затронули на прошлом уроке, хотел спросить у вас: знаете ли вы, в честь кого вы называетесь Женями, Генами, Сашами, Мишами?

– Дедушки!

– Я тоже – дедушки!

– А я в честь брата отца!

– А я… просто назвали, и всё.

Отец Григорий внимательно выслушал каждый возглас и сообщил:

– Очень интересно. Но на самом деле все вы названы в честь православных святых.

Он открыл классный журнал, повёл пальцем сверху вниз.

– К примеру…

– Я, я! Меня назовите! – нетерпеливо заёрзал Валька Щучьев. – Валентин!